xmlns:fo="http://www.w3.org/1999/XSL/Format" xlink:href="#n8" type="note">[8]
Урок № 3
– Мам! Мам! – Валерка тряс Натку за плечо и, судя по тому что плечо ныло, делал это довольно давно.
Она резко села, щурясь от солнечного света:
– Что? Что такое? В школу? – «Нет-нет, сегодня же пятница – очередной Сан-Хуан – в школе объявили выходной». – Валер, иди спать, – Натка снова свернулась калачиком на диване. – И дай мне плед из комода.
– Мам! Теннис!
– Он в два часа. Говорю тебе: иди спать.
– Мам, уже час!
– Да-а-а? – Снова вертикальное положение, но ненадолго. – А твой велосипед?
– Там цепь полетела, я забыл сказать.
– Дружок, – Натка покачалась из стороны в сторону, – я не могу, честно. Попроси папу. – «В кои-то веки раз можно и озаботиться проблемами ребенка. Не развалится».
– Я бы попросил, если б он был дома.
– А его уже нет?
– По-моему, его еще нет.
Натка вскочила. Заметалась по гостиной, приквохтывая, как курица: «Как это нет? Как это нет?» Конечно, рано или поздно такое должно было случиться. Это она – мадам, так сказать, не первой свежести, а Андрей – молодой интересный мужчина. А уж с такой семейной жизнью ночевать в чужой постели самое оно. Нет, но каков, а? Попросить ее о помощи именно тогда, когда сам, сам! Просто возмутительно! И он считает, что после этого Натка продолжит играть в молчанку?! Да, наверное, так и думает. Привык уже работать с утра до ночи без выходных и не слышать ни слова упрека. Если он, конечно, работает… А там кто его знает? Натка ведь молчит, строит из себя гордую. Пришел домой к ужину – хорошо. Задержался? Микроволновка не даст умереть от голода. Сидит весь вечер в кабинете в обнимку с кульманом? Творит. Счастливый человек. Вышел в гостиную на всеобщее обозрение? Тоже хорошо. Она будет щелкать пультом в его присутствии и чувствовать себя на пару граммов менее одинокой. В общем, жизнь у Андрея спокойная. Просто подарок, а не жизнь. Никто не трогает, никто ни о чем не спрашивает, никто не донимает косыми взглядами и не устраивает дешевых истерик. Все тихо, мирно, прилично. И так скучно, что удавиться впору. Или хотя бы гаркнуть что есть мочи, или швырнуть табуретку в… в… ну хотя бы в трехметровое окно солнечной террасы, или…
Звонок в дверь прервал Наткин беспорядочный бег и такие же мысли. В секунду оказавшись у входной двери, она распахнула ее, увидела мужа и тут же додумала: «…или напиться».
Андрей с трудом стоял на ногах: коленями он упирался в стену, а лбом в дверной звонок, трели которого продолжали разноситься по дому. Глаза (вернее, мутные щелочки, которые от них остались) были полузакрыты, за веками угадывался блуждающий взгляд, губы при этом растянулись в дурацкой полуулыбке и пытались мычать нечто нечленораздельное, а правая рука, в которой оказался зажат букет роз, безуспешно силилась подняться и вручить подношение Натке.
– Хорош! – процедила она.
Муж зашипел и поднес указательный палец левой руки к глазу:
– Ш-ш-ш-ш…
– Сейчас тебе будет «Ш-ш-ш-ш»! – пообещала Натка.
– Тусь! –
