излучать любезность.
О! Color – это было знакомое слово. В конце концов, не зря Натка так старательно зазубривала фразу, в которой оно встречалось. Она улыбнулась и с облегчением произнесла:
– Negro. Le gusta el color negro[3].
– La talla?[4] – загадочно улыбнулась девушка.
«Господи! При чем здесь талия?!» Натка бесшумно, как рыба, хлопала губами.
– Cuarenta, cuarentayuno?[5]
– No, – зачем-то ответила Натка, совершенно ничего не понимая, но продавец, ничуть не смущаясь, продолжала атаковать:
– Cuarentaydos?
«Сорок два», – поняла Натка. Сорок вторым был номер их дома, а адрес она вызубрила уже на следующий день после приезда. Боялась потеряться и не найтись. Интересно, кто-нибудь бы заметил пропажу? «Значит, сорок два. Это они о размере, что ли? Да, наверное. Сорок второй вполне подойдет. А что там было до этого? Сорок? Сорок один? О! Так я могу еще и рубашку купить. Скажу теперь, что ворот сорок первый. А как будет ворот? Неважно. Покажу на шею».
Из магазина Натка вышла через час, обвешанная пакетами и с чемоданом хорошего настроения. Она купила кучу нужного и ненужного барахла. Но главным было то, что в голове прочно держались названия цветов, предметов одежды и нескольких частей тела. Да, ну и, конечно, цифры. Куда же без них?
Дома Натка нарочито громко хлопнула дверью. Подействовало. Муж спустился из кабинета и вместо того чтобы отчитать ее («Он же работает!»), удивленно развел руками. Чему именно он изумлялся, Наткиному неожиданно обнаруженному отсутствию или количеству покупок, она не разобрала, сказала только:
– Я купила тебе носки.
– Носки? – переспросил Андрей, озадаченно взглянув на нее поверх очков. Наверное, на самом деле хотел спросить: «Мне?», но сдержался. – Ну-ну, – он отвернулся и двинулся обратно по лестнице.
– Черные. Как ты любишь.
– Спасибо, – он продолжал свое восхождение.
– Самые лучшие. Я попросила самые лучшие.
Он замер посередине лестницы, затем снова обернулся к жене:
– Ты? Ты попросила?
– Да, – Натка порылась в пакетах и выудила пару носков. – Сам посмотри. Los mejores.
– Поздравляю, – произнес Андрей и, как показалось Натке, даже чуть улыбнулся уголками губ. Да. Кажется, да. Разве что чуть-чуть, конечно. И только одними уголками. Но все-таки улыбнулся. И тут же заторопился, заважничал, заизвинялся.
– Черчу, – известил сухо. – Проект.
– Большой? – против обыкновения поинтересовалсь Натка.
– Нормальный, – уклончиво ответил он, но не ушел. Остался стоять посреди лестницы, будто ждал очередного вопроса. Но его не последовало. Натка только плечами пожала.
– Что ж… Тебе, наверное, – она выписала руками какой-то крендель.
– Да.
Черный. Ему нравится черный
Размер?
Сороковой, сорок первый?
