объяснял он. – Мисс Невилл в отъезде. Вы помните мисс Невилл?
Пуаро кивнул, хотя никакой мисс Невилл не помнил.
– Ее вызвали куда-то за город из-за болезни родственницы. Такие накладки приходятся как раз на самые загруженные дни. Я уже выбился из графика. Пациент, что был перед вами, опоздал. Это очень некстати, все утреннее расписание трещит по швам. А еще надо принять пациентку с острой болью, внепланово. Я всегда оставляю в запасе четверть часа во время утреннего приема – как раз для таких случаев. Но это все равно вносит суету и беспорядок.
Мистер Морли заглянул в ступку, в которой он что-то толок. Потом возобновил рассуждения:
– Я вот что заметил, мсье Пуаро. Большие люди – важные люди – никогда не опаздывают, никогда не заставляют себя ждать. Королевские особы, например. Исключительно пунктуальны. И большие шишки из Сити такие же… Вот сегодня ко мне пожалует очень важная персона – сам Алистер Блант!
Мистер Морли произносил это имя с оттенком триумфа.
Пуаро, лишенный способности говорить из-за нескольких ватных тампонов и стеклянной трубки под языком, ограничился нечленораздельным мычанием.
Алистер Блант! Это имя было из тех, что приковывают внимание в наши дни. Не герцог, граф или премьер-министр, нет. Просто мистер Алистер Блант. Человек, лицо которого едва ли было знакомо обывателю, имя которого редко упоминалось в прессе. Совершенно непубличный человек. Просто тихий, ничем не примечательный англичанин, который был главой крупнейшей банковской корпорации Англии. Именно он говорил «да» или «нет» правительству – любому правительству. Он вел спокойную, скромную жизнь, не появлялся на публике, не произносил речей. Но именно в его руках находилась верховная власть.
Мистер Морли пломбировал зуб и продолжал благоговейно вещать:
– Он всегда приходит точно в назначенное время. Часто отсылает машину и возвращается в офис пешком. Приятный, спокойный, никакой заносчивости. Любит гольф, дорожит своим садом. Никогда не подумаешь, что он мог бы скупить пол-Европы. А он такой же, как мы с вами.
Пуаро был донельзя возмущен таким бестактным обобщением. Мистер Морли являлся, конечно, хорошим дантистом, но в Лондоне были и другие, не хуже; Эркюль Пуаро же был единственным и неповторимым. Впрочем, досада быстро прошла.
– Прополощите рот, пожалуйста, – сказал мистер Морли и продолжил, переходя к следующему зубу: – Вы знаете, это наш ответ разным там Гитлерам, Муссолини и им подобным. Мы не суетимся по пустякам. Посмотрите, как демократичны наши король и королева. Конечно, для вас, француза, приверженца республиканских идей…
– А… йа… э… ханхус… Йа… эхиес!
– Тц-тц-тц, – опечалился мистер Морли, – дыра должна быть совершенно сухой.
Он безжалостно направил поток горячего воздуха на больной зуб, а затем вернулся к разговору:
– Я не знал, что вы бельгиец. Очень интересно.
