тобой?
– Да.
– Что ты ей сказал?
– Где он, Гил? Я просила Харлея заехать к Клайду, он там больше не живет!
– Вот как?
– Ты издеваешься?
– Нет, Сан…
– Не смей меня так называть!
– Как скажешь… Но просто послушай…
– Гил, прошу тебя… Не мсти мне так, пожалуйста… Я же люблю его… Не можешь меня простить, не прощай. Но…
– Его нет, Сондра. Клайда больше нет. Того Клайда, который был твоей верной тенью, который мечтал о счастливой жизни с тобой – его нет. А от того, который есть – держись подальше.
– Я не понимаю. Я приеду… Найду его… Мы поговорим…
– Ты найдешь его не одного.
– Что? С кем? Кто она? Боже… Кто?!
– Я кладу трубку, Сондра. И… Клайд прав, как прав был я – это ошибка. Пора ее исправить.
– Ненавижу тебя… Вас обоих ненавижу…
За окном сгущаются вечерние сумерки, за дверью тишина. Мы с Гилбертом молчим.
– Ты не мог найти других слов?
– Каких? Что ты соблазнил свою подчинённую, заделал ей ребенка, потом хотел ее бросить и жениться на Сондре? А потом внезапно решил стать порядочным и благородным, бросил Сондру и женился на девочке с фермы? Кстати, так это и выглядит, Клайд. И Сондра все узнает. Я просто немного оттянул время этими туманными словами. И вот ещё о чем подумай…
– О чем?
– О том, что скажешь сегодня отцу. Пусть узнает от тебя, чем от черт знает кого. Клайд…
– Что?
– Может, вам просто уехать?
– Нет.
– Почему?
– Потому что эта девочка никогда не будет убегать и прятаться. Так я решил, брат.
– А если она не хочет войны, которую ты затеваешь?
– Нам не нужна никакая война, Гил. Все, что мы хотим – жить тихо, спокойно, никого не трогая. Но и нас трогать – не советую. Если Констанция действительно умеет смотреть в душу, пусть сегодня заглянет в мою. И если ей доведётся увидеть Роберту – пусть и в ее душу заглянет.И если она твоя Роберта – она сумеет найти верные слова и объяснит тебе так, чтобы ты мигнул.
Встаю и иду к двери, открываю ее и оборачиваюсь, Гилберт молча смотрит мне вслед.
– Когда мне быть к ужину?
Он подумал.
– Могу за тобой заехать.
Покачал головой.
– Сам приду.
– В девять вечера. Иди сейчас домой, в цеху закончат без тебя.
20.15
Роберта поправляет на мне галстук, отряхивает невидимые пылинки, приглаживает волосы. И отчаянно борется с волнением, бледная, пальцы, касающиеся меня, дрожат. Незаметно вздыхаю, может, Гил прав? Может, уедем? Нет. Мы – справимся. Мы уже столько прошли, мы – вместе. И сегодня я заявлю об этом во всеуслышание. Перевожу взгляд на Ольгу, когда я пришел, она уже была тут, прочитав записку, в которой была просьба побыть с Бертой
