батюшка, счётной грамоте учён? – подивилась княгиня. – Нам-то с сестрами в младых летах не до того было, то молодших нянчили, а то пряли али ткали. В зрелых же годинах неудобь сие постигать.
– Ну как же. Я отлично знаю математику. Могу в уме считать, если надо.
По распоряжению хозяйки ключники принесли записи, представлявшие собой длинные, накрученные на деревяшки свитки. Их развернули, и на меня нашла оторопь. Буквы я еще мог с грехом пополам разобрать и сложить, но вот цифровая запись предстала в виде какого-то шифровального кода. Ряды клеточек, как для игры в крестики-нолики, с хаотично расставленными внутри буквами перемежались странными закорючками.
– Что сие?
Младший ключник заглянул через моё плечо и сказал:
– Хлебная роспись. Принято в амбар внове две сотни и пяток четьи ржицы с полполтретью осьмины. Выдано шешнадцать четвертей с осьминою, да семи разов по тридесяти семь четей без полуосьмины, тако всё и роздано.
– А арабскими цифрами нельзя записать? – тут я вспомнил происхождение современных счётных символов. – Или индийскими?
Понадеявшаяся на меня и обманутая в лучших чувствах Анна Григорьевна разозлилась:
– Какие ж тебе цыфири потребны? Мы, чай, не в Ындее, а на Руси, и счёт наш исконно словенский. Аль и про учение счётное ты лжу сказывал, насмехался над нами?
В очередной раз я, похоже, крепко сел в лужу. Отступать не хотелось, и мне пришлось потребовать ещё раз прочесть приходнорасходную запись. В уме сразу стал складывать целые числа, решив разобраться с дробными потом. Баланс явно не сходился, выдано было больше, чем принято.
– Сколько раз принимали в амбар зерно?
– Един раз. Две сотни и пяток четвертей да к ним полполтреть осьмины, – ответил приказчик.
– И ничего там раньше не лежало?
– Истинно. В пустой клали.
– Значит, со счётом при выдаче ошиблись, меньше выдали.
– Облыжно ты, князь, вину возводишь. Тем дачам многожды видоков ести. Да меры двукратно считаны.
– Да не сходятся твои записи. Принято двести пять четей с малой толикой, а выдано двести семьдесят пять с чем-то, не может такого быть.
– В отдачу пошло две сотни семеро десятков да три четверти с осьминою да полуосьминою.
– Ну вот. Сам сознался. Как ты раздатьто смог больше чем взял?
Ключник поклонился княгине и боярыне и произнёс:
– Дозвольте слово прямое молвить.
– Говори, Тришка.
– Мню, дураки княжича Димитрия счётной грамоте учили, окромя устных складывания да вычета, ничему не обучен. Добрый учитель ведает, да юноту учит, что в честной приимочной полной мере осемь четей, а в отдаточной без обману шесть. Ну а про то, что он знаков цыфирных не розумеет, да буквенные некрепко, сие есть стыдное дело, по родству ево непригоже в бесписменниках ходить.
– Ладно, ступай, Трифон.
Закончила
