разные истории. Однажды ее мать, случайно находившаяся по соседству, расслышала, как Лиза произнесла: «… и вот я умерла». Слышала ли мать, о чем рассказывала ее дочь? Или это была финальная фраза повествования? Мы, отдаленные от тех времен, можем только разглядеть и сравнить некие знаки и странности, которые нас заставляют задуматься: она могла умереть и при рождении, но ей было уготовано прожить долгую жизнь и подготовиться к последнему обретению себя в смерти – в лагере Равенсбрюк. Ее жертвенная гибель на долгие годы затмила важную составляющую этой универсальной женщины: поиск самой себя.
Ее детство сформировал век Достоевского и Толстого, подобно другим барышням, она засыпала с французским романом под подушкой, позднее увлеклась Хомяковым и Вл. Соловьевым, дружила с Сарьяном, училась символизму, подражала Н. Гончаровой, была влюблена в Блока, а в Париже ее духовными наставниками стали о. Сергий Булгаков и Николай Бердяев… Этот беглый экскурс может лишь приблизительно дать нам представление о разбросе увлечений молодой Лизы, девушки, выросшей в богатой петербургской семье, увлеченной модными левыми идеями, что было присуще целому ряду русских эмансипированных женщин XX века.
Впервые Лиза попала в Петербург в возрасте трех лет, весной 1894-го. Но воспоминаний от города у девочки не осталось. Боясь простуд, Лизу и ее брата Митю практически держали дома, вывозили в гости, в театры на балеты или на дачу к Лизиной крестной, тетке ее матери, Елизавете Александровне Яфимович (урожд. Дмитриевой-Мамоновой, фрейлине при дворе Вел. княгини Елены Павловны). Крестная мать Лизы в прошлом много путешествовала со своим мужем-офицером, который долгое время служил на Кавказе, где и получил звание генерала. В Тифлисе она подружилась с вдовой А. С. Грибоедова Ниной Чавчавадзе-Грибоедовой От тех времен в семье Яфимович бережно хранился подарок вдовы Грибоедова – маленький кинжал с золотой рукояткой и с надписью «Нина».
Овдовев, генеральша Яфимович поселилась в столице. К ней, в ее гигантскую квартиру из 13 комнат на Литейном проспекте, 57, вплоть до 1906 года Пиленко приезжали ежегодно.
С рождения Лиза звала свою крестную «бабушкой», своей родной она не знала. Огромная петербургская квартира в центре столицы с анфиладой в 13 комнат, с коридорчиками, чуланчиками и антресолями, была для нее и младшего брата «миром чудес». Она вспоминала: «В каждой комнате стояло несколько часов. Во время боя вся квартира наполнялась своеобразной музыкой: низкий и медленный гул столетних часов переливался и обгонялся серебристым звоном севрских, потом начинали бить часы с башенным боем, потом вообще нельзя уже было разобрать, сколько и какие часы бьют». Яфимович обладала веселым нравом, обожала детей и часто устраивала у себя праздники. К приезду Лизы и Мити составлялось расписание, ничего в «развлечениях» не было лишнего, но и упущено ничего не было. Каждый год Лиза с нетерпением ждала зимы. Софья Борисовна приезжала обычно к Рождественскому посту, а возвращались в Анапу до Пасхи. Она вспоминала: «В Петербурге было еще холодно, лежал снег, но чем дальше мы ехали, становилось теплее и весеннее, а когда ранним утром мы подъезжали к нашей станции Тонельная, то весна была
