их я и принялась разбирать.
Игорь Александрович был единственным и первым репатриантом из Парижа, который после выхода из Дахау в 1945 году, а затем из Тайшетского лагеря в 1954-м стал активно рассказывать о м. Марии, его молитвами и стараниями во многом состоялось ее «проявление» в бывшем Советском Союзе.
По мере того как я перелистывала записи в тетрадях и вчитывалась в старые вырезки из газет, выстраивался новый образ Игоря Александровича. А самое главное, я совершенно внезапно окунулась в жизнь и судьбу матери Марии (Скобцовой). Она вошла в мой мир неожиданно, обожгла, с ней стало жить интересно, но крайне неудобно: она волновала и ввергала в совершенно неожиданные обстоятельства, возникало множество вопросов. Именно так в 1987 году я с ней познакомилась. Потом я задумала написать ее изображение, затем появился мой сайт и книга о ее творчестве «Красота спасающая», предисловие к которой написал митрополит Смоленский Кирилл (нынешний Патриарх Московский и всея Руси), а послесловие – профессор Жорж Нива. Позже я работала с архивами Колумбийского университета, и постепенно она свела меня в жизни с интересными людьми, одинаково увлеченными этой замечательной личностью, для которых мое дело (начатое Игорем Александровичем) стало их делом.
В 2000 году я задумала устроить выставку работ м. Марии в Русском музее. Мне предстоял огромный труд. Нужно было найти, собрать воедино максимальное количество ее полотен, разбросанных по миру, и привезти в Питер. На пути этом меня ждало много разочарований, но и радостей!
Для осуществления замысла я получила благословение двух архиепископов, помог мне и митрополит Смоленский Кирилл, написавший предисловие к моей книге.
Я договорилась с архиепископом Сергием (Коноваловым)[5], настоятелем собора Св. Александра Невского на ул. Дарю в Париже, что приду к нему. Он очень помог мне с этой выставкой и обещал найти и передать для нее три иконы м Марии. Трудность заключалась в том, что иконы куда-то затерялись и никак не удавалось их обнаружить. В храме их не было, я обзвонила многих настоятелей, прошла по парижским церквям 15-го округа. Все безрезультатно.
Иконы исчезли. Надо сказать, что с работами м Марии всегда много сюрпризов. Достаточно вспомнить, что после ее гибели, в сороковых годах, в храме на ул. Лурмель были закрашены коричневой масляной краской ее фрески, а гобелен «Тайная вечеря» убрали с глаз долой.
Но я не унывала, а продолжала поиски. Я попросила владыку Сергия еще раз пройти по комнатам подворья, подняться на этажи, заглянуть в разные чуланы, спуститься в крипту. Ничего! И уже отчаявшись, остановившись у какой-то покосившейся полуоткрытой двери, за которой было навалено старье и ломаная мебель, я сказала: «Ну не здесь же мы будем искать?» А владыка устало ответил: «Посмотрим на всякий случай». Мы увидели старую, допотопную деревянную стремянку, прислоненную к большому дубовому шкафу, который простирался под самый потолок. И что-то меня как бы толкнуло,
Архиепископ Евкарпийский Сергий (Коновалов; 1941–2003) – управляющий Западноевропейским экзархатом русских приходов Константинопольского патриархата.
