густой и жаркий, прекрасно сливается с горящим на крышах солнцем. Движения их стали спокойней, ровнее. А спустя несколько мгновений стало ясно, что ждали они именно этих звуков и теперь качаются под тугое пение колокола!
Я слегка прикрыл глаза. Так и есть: крыши танцевали. Потом к ним присоединились мелкие, но куда более яркие искры окон, и вместе они стали кружиться всё быстрее и быстрее… И начали подниматься вверх. Теперь чтобы смотреть на них, надо было лечь на спину…
Кольцо кружащихся огней стало звонким и тонким, сшитым из золота поясом… Нет, оправой. Оправой зеркала. Я заглянул в него, но вместо отражения увидел только лицо Славки.
– Привет! – улыбнулась мне Славка.
– Привет-привет, – отозвался я, не открывая глаз.
– Что ты делаешь?
– Прокладываю маршрут, – сообщил я, изображая серьёзность.
– Куда?! – смеясь, спросила она.
– По Чертоль… – я открыл глаза и сел. – По Чертолью… – немного опешив, повторил я. Славка, по-прежнему, смотрела на меня.
– Мне нравится, – сказала она, – как ты прокладываешь маршруты. Можно с тобой? – не дожидаясь моего, ответа она села рядом. Какое-то время мы молча смотрели на крыши.
– Славка…
– Что?
– А ты-то что тут делаешь? Надеюсь, не в монахини подалась?
– Нееет! – Славка, опустившая было голову на поднятые колени, посмотрела на меня. – Я иногда приезжаю сюда посмотреть настарый город.
– Вообще-то я смотрел на крыши и заснул. Крыши и колокол.
– Крыши и колокол? – Славка взглянула на меня снова. – А хочешь, я покажу тебе призраков?
– Призраков? Тут живут призраки?
– Призраки живут везде. Вопрос только в том, когда…
Крыши уже погасли, последние окна уже не казались лужами расплавленного золота – так, остывающие угли…
– Пойдём! – Славка легко поднялась и взяла меня за руку. – Пойдём скорей! А то всё пропустим!
Сумерки упали на улицу за воротами монастыря, тонкой мукой повисли в воздухе, расплескались тушью по подворотням. Я обомлел…
– Смотри! Ну? Видишь? – Славка с гордостью обвела рукой открывшееся нашим глазам зрелище, словно сама только что всё это создала. – Видишь?
Все краски будто смешались, как бывает с негативом цветной фотографии! В сумерках всё стало… Немного другим, чужим, но не злым – тёплым, уютным, и чуть-чуть незнакомым. Словно переулок и улица были нарисованы акварелью, а потом их вырезали и наклеили на мебель в какой-то старой квартире. На старую тяжёлую мебель с резными столбиками, сделанную в те времена, когда никто и понятия не имел о пластмассе, поролоне и автомобильных пробках. Прохожие на фоне этого пейзажа действительно казались призраками. Они даже не шли, а легко скользили над землёй, меняя цвета и, время от времени, становясь прозрачными… И вдруг иллюзия закончилась. Всё вокруг опять стало таким,
