нагайкой. Та свистнула словно змея, развернувшись с шипением.
– Во имя Ессы, оставьте ее! – воскликнул Грот. – Оставьте ребенка, он ничего вам не сделал! Ступайте в бездны морские, в огонь и жар, который выжжет из вас зло и грехи!
Удар пал на него, кнут окрутился вокруг руки, взрезав правое плечо и спину резкой полосой боли. Грот пал на колени, застонал, но продолжал держать Знак, вытянув его в сторону хунгура как баклер, как щит, знак судьбы.
Второй удар пал сзади. На этот раз инок свалился на бок, корчась от боли, но молча. Увидел воздетые клинки, топоры и кривые мечи, раскрасневшиеся разъяренные лица…
Хотел съежиться, провалиться сам в себя, закрыть голову руками, но сил не было. Помогли враги. Он почувствовал град ударов, обрушившихся на спину, вонь шкур и лошадиного пота, а потом жесткие пальцы вывернули его руки назад так быстро, что он даже не успел воззвать за помощью к Ессе. С отчаяньем понял, что все вот-вот закончится: здесь, на забрызганной кровью лесной поляне…
– Оставьте ребенка… – прохрипел он из последних сил. Топор навис уже над его головой: полукруг блестящего месяца, словно Халь…
Но – не ударил.
Пространство вдруг разорвал отчаянный свист пищалок, гортанные крики, все пришло в движение. Инок задрал голову так, что хрустнуло в шее, и понял, что Есса их не оставил. Глядел удивленными глазами на сцену, что разыгрывалась на поляне. Внезапно, буквально из ниоткуда, от гостинца и из лесу, выплеснулись толпы воинов. На стройных, ладных конях, куда бо´льших, чем хунгурские уродцы, с развевающимися гривами и хвостами. На глазах у Грота воины ударили в кочевников с тылу, смели их и погнали вперед, тыча длинными копьями, удерживаемыми под мышками. Метали дротики, а те на таком коротком расстоянии прошивали людей как острия смерти, сметали с седел, пришпиливали к земле убегавших, дотягивались до тех, кто искал спасения в лесной глуши.
Грот увидел вблизи каплевидные продолговатые щиты атакующих с золотыми и серебряными знаками на алых и синих полях, шлемы и шишаки с прямыми наносниками и кольчужные чепцы, прикрывавшие головы. Несколько воинов были в плоских овальных шлемах с масками, опускающимися на лицо. И почти все – в волчьих и рысьих шкурах, наброшенных на броню.
Рыцари Лендии! Лендичи!
Они прокатились по хунгурам как гроза. Рубили, кололи и топтали! Враг даже не сумел толком защититься – кто мог, тот вскакивал на коней и сбегал в лес; кто не сумел – падал, срубленный мечом. Убегали не как демоны, но как люди – бросая нагайки, мечи, щиты, украшенные костями. Лишь несколько стрел фыркнуло в воздухе, ударяя в ветки елей.
И все закончилось. Так внезапно, так неожиданно. Грот и сам не понял, когда он успел подняться. У ног его плакала женщина, прижимая к груди спасенную девочку. Раскачивалась вперед-назад. Ребенок тоже рыдал.
– Ох, инок! – застонала она. – Что же вы… вы-ы-ы…
Он наклонился, начертал у нее на лбу знак Ессы.
– Не меня благодари, но Праотца. Он блюдет нас с небес. Бывай здорова!
Он
