сказал Диомидов, взяв Клима за локоть. – Ужасный какой город, – продолжал он, вздохнув. – Еще зимой он пригляднее, а летом – вовсе невозможный. Идешь улицей, и все кажется, что сзади на тебя лезет, падает тяжелое. А люди здесь – жесткие. И – хвастуны.
Он снова вздохнул, говоря:
– Не люблю, когда ахают – ах, Москва!
Разрумяненное морозом лицо Диомидова казалось еще более картинным, чем было всегда. Старенькая котиковая шапка мала для его кудрявой головы. Пальто – потертое, с разными пуговицами, карманы надорваны и оттопырены.
– Куда вы идете? – спросил Клим.
– Обедать.
И, мотнув головой на церковь Чудова монастыря, он сказал:
– Чиню иконостас тут.
– Вот как! И в театре и в церкви работаете…
– Так что? Все равно работа. Меня знакомый резчик и позолотчик пригласил. Замечательный…
Диомидов нахмурился, помолчал и предложил:
– Пойдемте в трактир, я буду обедать, а вы – чай пить. Есть вы там не станете, плохо для вас, а чай дают – хороший.
Было бы интересно побеседовать с Диомидовым, но путешествие с таким отрепанным молодцом не улыбалось Климу; студент рядом с мастеровым – подозрительная пара. Клим отказался идти в трактир, а Диомидов, безжалостно растирая ладонью озябшее ухо, сказал:
– Все – работаю. Хочу много денег накопить.
И вдруг спросил:
– Вы одобряете Лидию Тимофеевну, что она в театр готовится?
Не ожидая ответа, он тотчас раскрыл смысл вопроса:
– Это ведь все равно как голой по улице ходить.
– Лидия Тимофеевна – взрослый человек, – сухо напомнил Клим.
Диомидов утвердительно кивнул головой.
– По-моему, умные чаще ошибаются в себе.
– Почему вы так думаете?
– А – как же? Я – книги читаю, вижу…
Это показалось Самгину дерзким: невежда, говорить правильно не умеет, а туда же…
– Что ж вы читаете?
– Всякое. Все об ошибках пишут.
Притопывая ногою, он спросил:
– Вы – революцией занимаетесь?
– Нет, – ответил Клим, взглянув прямо в глаза Диомидову, – синева их была особенно густа в этот день.
– А я думаю – занимаетесь, вы такой скрытный.
– Почему вас интересует это?
– Когда мне об этом говорят, я знаю, что это правда, – задумчиво пробормотал Диомидов. – Конечно – правда, потому что – что же это?
Он махнул рукою на город.
– А хоть и знаю, да – не верю. У меня другое чувство.
– О революции на улице не говорят, – заметил Клим.
Диомидов оглянулся.
