высокой перекладине в углу двора был закреплен металлический бак для воды. От него по каменной кладке сбегала ржавая дорожка – след от струйки, которая время от времени текла из переполненной емкости. Выше, чуть в стороне, висела обмотанная колючей проволокой деревянная балка. Такие заграждения тянулись вдоль каждой из трех стен. Человек, ухватившись за острые шипы, неминуемо должен был разжать руки и грянуться оземь. Тюремное начальство пребывало в полной уверенности, что никто из заключенных не способен взобраться по скользким стенам и тем более преодолеть страшный барьер из колючей проволоки. Если и найдется такой ловкач, то он застрянет на головокружительной высоте и уже не сумеет ни подняться, ни спуститься самостоятельно.
Люди Милвертона решили не лишать моего друга прогулки по ньюгейтской территории, а себя – удовольствия полюбоваться на пленника, осознавшего весь ужас своего положения. Поэтому по пути в камеру из «зала суда» Холмс успел украдкой осмотреть укрепления Ньюгейта. Конвойные были бы счастливы, если бы он потерял самообладание и взмолился о пощаде, но он не доставил им этого развлечения.
Впрочем, великий сыщик тоже не всегда проявлял снисходительность по отношению к другим. Теперь же от него требовалась безжалостность к самому себе. Он должен был отринуть страх и повторить путь, некогда проделанный простым трубочистом. Встав в углу двора под пустым водяным баком, Холмс снова дотронулся до камня. Строители непостижимым образом подняли такой крупный и тяжелый предмет, как металлическая емкость, на большую высоту и закрепили его без каких-либо опор, которые нарушили бы кладку. Никаких ступеней или впадин для ног и рук в стене, разумеется, не было. Но Генри Уильямс научил Холмса одной уловке – оказывается, используя малейшие неровности на вертикальной поверхности, можно удержаться на весу, если давить на ступни и ладони тяжестью собственного тела.
Невзирая на утренний холод, мой друг, босой, как акробат или подмастерье трубочиста, стоял перед стеной, которую собирался штурмовать. Даже Уильямс не владел искусством лазания по трубам и бегства из темницы так уверенно, как Холмс, его последний ученик. По словам старика, нужно было примоститься в углу и ползти вверх, по-крабьи перебирая руками, а ногами упираясь в стену. Перед смертью Уильямс успел похвастаться, что таким манером он однажды выбрался из огромной фабричной трубы. «Только вот чулки и туфли надобно снять, – предостерег он. – Кто полезет неразутым, свалится, как пить дать». Заинтересованный Холмс незамедлительно опробовал способ на практике, и у него неплохо получилось. Сейчас эта сноровка ему весьма пригодилась. Он нащупал за спиной несколько камней, поцарапанных или выщербленных при водопроводных работах. Холмс прислонился к холодной стене и приготовился подвергнуть премудрость старого трубочиста решающей проверке.
До сих пор из мрачного тюремного здания не доносилось ни звука. Значит, караульные не обнаружили ничего подозрительного.
