Древний и безотказный мужской инстинкт подсказал ему, что сейчас разразится сцена, поэтому, подойдя к двери, Оуэн захлопнул ее и вернулся назад.
– Ваши старые очки не подлежали ремонту. Их больше нет. Все! – Неожиданно он снова ощутил себя великаном-людоедом. Ему пришло в голову, что такое происходит всегда с теми, кто пытается сделать что-нибудь доброе для криминальной личности с непомерно раздутым чувством гордости.
– Что значит «больше нет»? – Ее голос зазвенел на пределе. – Мне сделал их отец!
Оуэн вспомнил, что ее отец умер. Ювелир предлагал герцогу забрать с собой старую оправу, но он отказался и приказал выбросить ее. У него и в мыслях не было, что об этом придется скоро пожалеть.
– Вы всерьез полагаете, что ваш отец был бы вне себя от радости, увидев вас в поломанных очках?
– Дело не в этом, – отрезала она.
Конечно, не в этом. И что теперь?
– Ювелир сказал, что эти очки будут легче и удобнее. Линзы абсолютно новые. Мне непонятно, как можно было пользоваться старыми, лопнувшими, в трещинах. Я воспользовался случаем и попросил подобрать линзы посильнее. Попробуйте надеть. – Оуэн протянул очки Аннабелл, но та сложила руки на груди.
Упрямая маленькая ведьма!
– Отлично! Тогда стойте спокойно.
Он почти не сомневался, что портниха сейчас взовьется, но в кои-то веки она его послушалась. Оуэн стал осторожно приближаться к ней, словно перед ним была необъезженная лошадь, – сбоку, растопырив руки. Два небольших шажка, и ему удалось сократить расстояние между ними.
– Примерьте их.
Аннабелл не двинулась с места, чтобы принять подношение.
– Взгляните. Видите, какие у них тонкие дужки? А какой у дужек изящный изгиб! Это чтобы удобнее было цеплять очки за уши. – Оуэн повертел очками, чтобы Аннабелл как следует рассмотрела их. – У этих линзы меньше размером, они будут вам к лицу. – Какая прелесть! Он ведет себя как приказчик в лавке.
Взгляд портнихи скользнул по очкам, выдавая любопытство.
Медленно, с опаской, Оуэн поднес их к ее лицу.
– Не шевелитесь. Мне совсем не хочется выколоть вам глаз. Это будет малоприятно.
В ответ – слабая усмешка. Хантфорд приободрился и осторожно поместил очки на переносицу вздернутого носика Аннабелл, а потом завел дужки за уши. Когда его пальцы коснулись розоватых ушных раковин Аннабелл, она отстранилась. Положив ей руки на плечи, он заставил ее остаться на месте. Свежий запах льна, чистого сукна и мыла коснулся его ноздрей. Ему не хотелось отпускать ее, но Оуэн все-таки сделал это.
– Ну и как? – спросил он.
Ее глаза поморгали за кристально чистыми линзами и потом широко открылись.
– Поразительно!
– То есть?
– Я еще никогда не видела мир с такой четкостью. Даже в моих старых очках. – Ее взгляд метнулся к окну. – На небе сплошь облака. Серые, легкие. Значит, целый день будет моросить. Это… прекрасно.
– А у меня от моросящего дождя портится настроение.
Не обращая на него внимания, она с интересом
