вздрогнула и вскочила. В деревянной горнице, залитой светом, никого не было, кроме толстого рыжего кота. Свернувшись клубочком, он спал у меня в ногах.
Я вздохнула и осторожно встала с кровати, стараясь не разбудить кота. На окошке цвела красная и розовая герань, за окошком виднелся деревянный сарай, стог сена, забор и зеленый лес. Я покосилась на свои ноги – они были изранены, порезы и ссадины едва затянулись. Медленно ступая по теплому от солнца полу, я подошла к двери. Она была не заперта.
– Иди, куда хочешь, Уну, – пробормотала я. – Никто тебя не держит.
Я сообразила, что назвала себя чужим именем, и поразилась. Оно все-таки пристало ко мне. Потом я вспомнила о Хозяине. Он, вероятно, занят поисками беглянки. Что он со мной сделает, когда найдет?
Между окнами стоял столик, над ним висело овальное зеркало в деревянной резной раме. Я мазнула по нему взглядом и отвернулась. Руки чесались запустить в него чем-нибудь тяжелым. Например, глиняным горшком. Я спрятала руки за спину и поскорее отошла. Нехорошо портить вещи людям, которые меня приютили.
«Аф… йомен… – звучало в моей голове, – …эвибр…»
Я зажала уши, но назойливые слова продолжали звучать в моем сознании. От них было не скрыться, не избавиться.
«Аф… йомен…»
Я подумала, что лесник как-то добирается до своей сторожки. Можно дойти до трассы и поймать попутку. Только у меня нет денег, чтобы заплатить водителю. И я не знаю дороги, поэтому могу опять заблудиться.
«…эвибр… тах…» – отдавалось в моих висках.
Я замотала головой, рассердившись на новую напасть. Нервное напряжение, бегство и ночевка в лесу пагубно повлияли на мой рассудок. Чего доброго, я слягу и попаду в больницу. А там…
Я ни разу в жизни серьезно не болела. Несмотря на чудовищные бытовые условия и постоянное недоедание, здоровье меня не подводило. Странные слова в моем мозгу пугали меня больше, чем перспектива снова встретиться с Хозяином.
«Аф… йомен…»
– А-аа-аааа! – что было сил завопила я, пытаясь заглушить бредовые звуки. – Ааа-а! А-аааа! Аа-аааа!
Хлопнула дверь, и в комнату ворвался мальчишка.
– Ты чего орешь?
Я замолчала и застыла на месте, прислушиваясь – исчезли слова или нет.
– Дура! – с чувством произнес Сенька и сплюнул. – Напугала, оглашенная! Думал, ты кипятком обварилась. У нас чайник тяжелый. Можно уронить. Ты его не трогай. Лады? Если захочешь чаю, батю кликни.
Я опустила руки и кивнула. Внутри было тихо.
– Лады, – сказала я и повернулась к печи. Там стоял огромный пузатый чайник, черный от копоти. Мне вдруг захотелось пить.
– Налить тебе воды? – догадался Сенька. – Погодь, я колодезной принесу.
Вода из колодца была холодная и чистая, как слеза. От нее сводило зубы.
– Мне домой надо, – солгала я, возвращая ему кружку. – Трасса далеко отсюда?
– Не-а. Ты по лесу крюк сделала, чудом в болоте
