особенно плотные тучи. Решив, что это знак, Ахмет не стал смотреть, куда это успели сгонять с утреца два полицая, как уже почти было собрался. Выкинул из машины и карманов одежды всю найденную электронику, протер снегом уляпанную седуху и влез на место безголового – слава Богу, завелось с полутыка. Торопливо выскочив на дорогу, погнал «хаммер» туда, куда не сунется ни один идиот, кроме одного сумасшедшего татарина… – справедливо в общем-то определил себя Ахмет. В больничку… Самое позднее к вечеру этот тазик найдут сверху, и пусть уж тогда заодно сделают хорошее дело – че-то не нравится мне «тубик», вот хоть тресни…
Сначала с опаской, а потом с безжалостной небрежностью бросая «хаммер» через сугробы, Ахмет получал огромное удовольствие от мощи мотора и огромных просветов, но старался держаться самых малоразрушенных улиц, прикрываясь от неба остатками домов. Кто его знает, может, со спутника уже определили, что эти шлюхи мертвы, а в машине чужой. И на меня уже пикирует какая-нибудь сраная joint-bomb…
Поглядывая на грозную пустоту над головой, Ахмет вдруг ярко представил себе бледный факел умной и глазастой ракеты и изменил план. Война – путь обмана, правильно сказал какой-то древний то ли японец, то ли китаец… Значит, надо разгрузиться в частной застройке рядом с больничкой. Потом отогнать тазика к самому крыльцу «тубера», пусть его хурят. И не спалиться по следу… Постепенно перестав прятать колею, Ахмет на второй пополз между руинами коттеджей, море которых расстилалось по юго-западному рубежу больничного городка. Сделал несколько ложных следов к наиболее сохранившимся кирпичным, подогнал «хаммер» к уцелевшему крыльцу ветхого домика пятидесятых годов постройки – здесь жил отчим одного давно забытого знакомого, какая-то шишка с химзавода. На кухне должен быть лаз в неплохо отделанный погреб. Если его не завалило и никто там не гниет, то как раз.
Подвал оказался нормальным – на полу смерзшееся содержимое протухших банок, то ли полопавшихся, то ли побитых; но ни трупов, ни особых разрушений. Разгрузив «хаммер» в погреб, Ахмет понял, что заделался самым богатым буратиной верст на сто в окружности. Алюминиевый кофр с вражьими СВ[35], классным саперским инструментом и несколькими незнакомыми зарядами. Два тридцать вторых глока[36] с носимым боезапасом. Странная кургузая винтовка c половиной магазина. Браунинг. 50 с коробкой[37], но без станка или сошек, похоже, от этого же «хаммера». Одеяло, в которое был завернут пулемет; все в масле, но целое. Лопата. Лебедка, маленькая, судя по надписи, на шесть тысяч фунтов, ого. Ящик с инструментом, полупустой и захламленный; видимо, эту машину никто не любил. И главное – неимоверно засранные, до каменной неподвижности затворных рам, наши волыны – три семьдесят четвертых весла[38] и АКМ. Две полусотых ленты семеры, выглядящие так, словно их таскали
СВ – средства взрывания. Запалы, капсюли, детонаторы, огнепроводные и детонационные шнуры.
Очень хороший пистолет. Может, даже лучший на сегодня (имеется в виду, естественно, не эта конкретная модель глока, а все семейство 17-го).
Крупнокалиберный пулемет производства США.
Весло – АК-74 с нескладывающимся прикладом.
