Не из-за прикосновения холодного металла, а от невыносимого ощущения того, что кровь Ситана бежит по его шее.
– Если ты друг торродов, – сказал вождь, – значит, мне ты не друг. Я не люблю ведьминых учеников. Я собирался отпустить тебя… но уже передумал.
Он коротко кивнул своим спутникам, и те навалились на Тарлана, лишив его шансов на спасение. Вождь поднял топор. Лезвие вспыхнуло белым, отражая бегущие по небу облака и голые ледяные стены. Тарлан злобно ощерился. Он не хотел, чтобы эта тварь видела его испуганным.
Топор замер в воздухе. Вождь ухмыльнулся и в следующий миг обрушил его на незащищенное горло Тарлана.
Приготовившись умереть, Тарлан мог думать только об одном.
«Прости меня, Мирит. Я подвел тебя».
Вдруг налетел порыв холодного ветра, и над ними мелькнула чья-то тень.
Топор просвистел мимо Тарлана и, завертевшись в воздухе, упал поодаль в сугроб. Пальцы вождя лосиного народа по-прежнему сжимали деревянную рукоятку, когда его рука, отсеченная по плечо, отправилась вслед за оружием.
Вождь рыкнул и поднес другую руку к обнажившейся красной плоти. Кровь била фонтаном, окрашивая снег в алый цвет. Снова мелькнула тень, взвихрился воздух, и на этот раз Тарлан увидел, кто тому причиной – огромная золотая птица, летевшая низко и быстро, так быстро, что ее невозможно было разглядеть.
– Тита! – закричал он.
Клюв торрода сомкнулся на пояснице вождя и перекусил его тело надвое. Ударив своими огромными крыльями, Тита круто развернулась и перебросила туловище через стену.
Ноги рухнули на землю.
Один из мужчин, державших Тарлана, ослабил хватку. Дернув плечом, Тарлан отшвырнул другого. Оказавшись наконец на свободе, он бегом бросился по снегу к упавшему топору.
К тени Титы добавилась еще одна. Тарлан взглянул вверх – Нашин стремительно спускалась. Со своей белой грудью она была почти неразличима на фоне облаков. Ее клюв был широко открыт и готов к атаке. Длинные перья распростертых крыльев переливались, как жидкое золото. Как и Тита, она не издавала ни звука.
И если торроды нападали молча, то на земле царили шум и суматоха. Мужчины и женщины бросились врассыпную, выкрикивая распоряжения и стуча оружием по щитам. В загоне лоси встали на дыбы, мыча от беспокойства.
Тени торродов мелькали над толпой, проносясь снова и снова в бесконечном хороводе. Длинные когти глубоко впивались в тела охотников, когда птицы хватали их одного за другим и бросали на стены ледяного форта. Крики переросли в вопли, а суматоха – в полный хаос. Но гигантские торроды по-прежнему хранили молчание.
Добежав до топора, Тарлан упал на колени. Не обращая внимания на истекшую кровью руку вождя, он попытался повернуться, собираясь перерезать свои путы о лезвие. Но головка топора воткнулась в землю, а боль в правой руке Тарлана была столь сильной, что сколько он ни пытался, но вытащить оружие не мог.
– Позволь мне.
Тихий
