свою жизнь.
Зеленый драгоценный камень, сверкающий, соблазнительный, раскачивался в ее застывших пальцах.
Тарлан долго сидел в снегу, не обращая внимания на пронизывающий холод. Мысли блуждали. Он был бы рад новым слезам, но, похоже, забыл, как плакать. Он точно весь оцепенел.
Спустя некоторое время Тита накрыла его крыльями и устроилась у него за спиной.
Тепло ее массивного тела и ее тихий печальный клекот немного привели его в чувство.
– Что мне делать, Тита? – спросил он. – Если Мирит хочет, чтобы я ушел, то я должен. Но куда? Если все остальные люди во внешнем мире такие же, как эти охотники, я лучше останусь здесь, с вами.
Он погладил перья Титы. Если бы только он мог летать, как торроды – он улетел бы от всего.
– Охотники! – воскликнула Нашин, и ее хриплый голос вывел его из задумчивости. – Они идут сюда!
Выглянув из-под крыла Титы, Тарлан увидел на горизонте цепочку мигающих огней. Шли ли они сюда, за ним? Трудно было сказать.
– Ты уверена, что это они? – усомнился он.
Нашин не ответила, но и ему на самом деле не стоило спрашивать. Глаза торрода в тысячу раз зорче, чем глаза человека. Если она сказала, что охотники идут сюда, значит, так оно и есть.
– Мирит права, – он посмотрел на драгоценный камень. – Она всегда была права и во всем.
Осторожно вытянув золотую цепочку из застывшей руки Мирит, Тарлан надежно спрятал украшение под плащом.
Тут же по закоченелому телу колдуньи побежали бесчисленные трещинки, и с тихим треском ее тело рассыпалось, превратилось в голубую пыль… А ветер подхватил ее и понес над горами прочь из ущелья.
– Прощай, Мирит, – прошептал Тарлан.
– Идем, – сказала Тита, подталкивая его.
– Нет, – Тарлан повернулся к огромной птице. – Ухожу я. А ты остаешься.
Тита взглянула на него своими глубокими черными глазами.
– Почему? – произнесла она наконец.
Тарлан поразился. Раньше он никогда не слышал, чтобы торроды задавали вопросы. Они мыслили просто и обстоятельно, держа в голове лишь факты.
– Потому что… – он запнулся. Тарлан не ожидал, что будет так трудно. – Потому что вы уже потеряли Ситана. И… если я должен покинуть Яласти, то мне придется пересечь Ледяную пустошь. Это слишком опасно. Я не могу просить вас пойти со мной…
Тита отступила назад и погрузила свои когти глубоко в снег. Она выпятила грудь и расправила крылья. Ее дыхание вырывалось из клюва струей пара. Она походила на ожившую золотую статую, теплую, полную жизни в этом бесплодном зимнем ландшафте.
– Не проси, – сказала она. – Я иду с тобой.
И Тарлан наконец заплакал. Он плакал о Мирит, он плакал о Ситане. И плакал от слов торрода, сидящего перед ним, – своего верного друга.
– Ох, Тита, я надеюсь, мне никогда не придется горевать о тебе.
– Мы с вами, – сказала Нашин, плавно спустившись с
