ослов…
И направо и налево тянулись все те же нагроможденные серо-желтые камни.
– В центре северного крыла монастыря находится большая оштукатуренная пещера, перестроенная в крипту.
– Что такое крипта? – спросила Таисья.
– Там, где хоронили, – сказал Шимон.
– Вот эти вот гои, – проговорила секретарь Отилия, – где едят, там и хоронят.
– …входом в нее служила лестница из нескольких ступеней, – продолжал читать Альфонсо. – Ну, где это заведение? Шимон, давай шевелись, за что тебе здесь зарплату платили?
– Кажется, вон там, – неуверенно показал Шимон в сторону небольшой горбатенькой землянки, куда и вправду вели несколько стертых каменных ступеней из ноздреватого иерусалимского известняка.
– Вот! – торжествующе поднял палец Альфонсо, он нашел нужное место в брошюрке. – Тут написано, что в этой пещере покоились среди прочих священнослужителей три монаха – Георгиос, Иоханнес и Элпидиус. Об этом говорит нам частично поврежденная надпись над входом. Это та самая пещера, в которой до постройки монастыря жил сам Мартириус.
– Он что же – с мертвецами жил? – спросила Отилия.
– Да нет, – сказал Шимон, – это еще до всего он жил здесь.
Я огляделась… камни, камни… ни деревца, ни дуновения воздуха.
А ведь этот монастырь упомянут в византийской хронике Кирилла как крупнейший в Иудейской пустыне. Странно представить, что когда-то здесь текла деятельная жизнь, расстилались вокруг огромные сельскохозяйственные угодья, добывалось оливковое масло… Паломники со всех земель находили здесь место на постоялом дворе и клок сена для своих ослов и лошадей. Проезжие гистрионы – певцы, канатоходцы, жонглеры, сочинители баллад, – устремляясь на Север, к рыцарским замкам Галилеи, жили здесь по нескольку дней и даже недель, забавляя монахов своим искусством. Как их звали-то? Я раскрыла брошюрку, нашла это место на английском: Георгиос, Иоханнес и Элпидиус, три монаха… Почему времени было угодно оставить только эти три имени, три летучих знака, три иероглифа для движения губ, для шелеста едва слышных звуков… Почему оно стерло другие имена, оставив лишь эту стихотворную строку – Георгиос, Иоханнес и Элпидиус?..
Когда изнуренная жарой публика потребовала милосердия, Альфонсо повел всех к выходу, приговаривая:
– Если б не я, вы бы так и жили под боком у великого памятника культуры, не зная – что это такое. А вот теперь вы знаете, где живете! И это грандиозно!!
Перед выходом с территории раскопок он в последний раз поднес брошюрку к глазам и прочел заключительную фразу:
– Монастырь был разрушен и заброшен после завоевания Палестины арабами в VII веке нашей эры.
– А кем же еще! – вяло подала голос Брурия.
– Подумаешь, великое дело, – заметила на это Отилия. – Одни гои прикончили других гоев на нашей земле после нашего изгнания.
Через
