как о нем заговорили, сначала его соседи по библиотеке, потом усердные копиисты, которым он частенько задавал вопросы, свидетельствующие о подлинной жажде знаний. Потом, как раз накануне великой субботы, к нему обратился высокий и статный старик, кади великой Кордовы.
– Говорят, юноша, что ты настоящий географ?
– Географ? – От неожиданности Шимас проглотил приличествующее случаю приветствие.
Говоря по чести, он с трудом вообще открыл рот – ибо кади Кордовы был сам Аверроэс – великий ученый, чье имя останется в веках.
– Ну конечно, притом географ, сам плававший и к Зеленой Земле, и еще далее на полуночь. В отличие от тех географов, которые не в силах отличить полуночь от полудня, ибо странствуют лишь по скверным портоланам или картам, о происхождении которых нельзя сказать ни одного доброго слова. Тот же Пири Рейс из Порто…
Тут Аверроэс умолк, не желая, видно, чернить братьев по цеху. Шимас задумался.
«Географ? Мне ли претендовать на это гордое звание? Как бы меня ни называли, я один знаю всю обширность своего невежества. Правда, я прочитал больше книг по землеописанию и изучил больше карт, записей и лоций, чем большинство сидящих рядом со мной… Действительно, мне довелось поплавать по морям, неизвестным магометанам, и все же я вопиюще невежествен в столь многих вопросах, которые просто необходимо знать!..»
Да, слова «неизвестные моря» лишали юношу покоя задолго до того, как он впервые ступил на борт рыбацкой шхуны. С начала времен люди уходили далеко в море и часто оставляли рассказы о своих странствиях, однако как много оставалось недосказанным! Зов новых горизонтов быстро находит отклик в сердце каждого странника.
Шимас знал, что в Венетии сохранились легенды о плаваниях к дальним землям, неясные, туманные повествования о нависающих утесах и обрушивающихся волнах, о храмах, золоте и чужеземных городах. Юлий Цезарь писал в своих «Комментариях о Галльской войне» о больших кораблях с дубовым корпусом и кожаными парусами, но ничего не знал ни о портах, которые они посещали, ни о привозимых ими чужеземных товарах. Должно быть, записи о самых дальних их плаваниях хранились в погибших великих библиотеках Тира, Карфагена или Александрии.
Заговорившись, Шимас и Аверроэс удалились в глубину сада рядом с библиотекой. Многие именитые посетители оглядывались им вслед, ибо кади был высоким сановником и известным ученым. А эти двое, столь разные, неспешно беседовали о географии, медицине и звездах. Шимас, расхрабрившись, даже рассказывал о лекарствах, применяемых народами полуночи, и о целебных травах, тайну которых поведал ему дед, один из друидов, служителей тайного знания, быть может, даже последний из них.
Одной этой прогулки было достаточно, чтобы Шимас обеспечил свое будущее в прекрасной Кордове, да что там, во всей полуденной Испании, но для него самым главным было осознание того, что он, простой скиталец, принят как
