Шварц и сам был чудаком, но такого удивительного создания, как Хлебников, даже он не видал. Потом он кое-что припомнил в своих персонажах из той встречи с Велемиром. В трагедии Пушкина, «Моцарт и Сальери», которую, как известно, можно читать или петь, но только не играть на сцене драматического театра, Шварц все-таки старался по мере слабых сил изобразить из себя Сальери. Сил у него, правда, было немного. Но достаточно, чтобы со своим театриком провинциальным приехать в 1921 году на гастроли в Петроград.
Театр – после неудачных гастролей исчез, а Евгений Шварц – остался.
В начале двадцатых годов, не написав еще ни строчки, Шварц уже был известен во всех литературных обществах и тусовках Петрограда-Ленинграда. Он грузил уголь в порту, в книжном магазине на Литейном работал продавцом, недолгое время служил литературным секретарем Корнея Чуковского, и все это время при каждом удобном случае, диспут литературный, чей-то день рождения, юбилей, премьера у приятеля, свадьба у знакомого знакомых – Шварц превосходно каламбурил, сыпал еще горячими, только что, у вас на глазах испеченными шутками такого качества, что доводил до смешливых истерик даже Зощенко и Хармса, а уж эти, самые остроумные люди своего поколения, в подобных вещах толк понимали.
Чтобы таких мрачных людей рассмешить – тут надо было быть Шварцем!
Несколько лет устный рассказчик и записной остряк-самоучка из Майкопа был всего лишь украшением литературного процесса, протекавшего в Петрограде, но, в конце концов, ему это надоело, и он стал необходимой частью этого самого процесса.
Не переставая – говорить, начал – писать.
Писательская биография великого сказочника складывалась без сказочной легкости.
Долгое время он «подходил к литературе на цыпочках».
Печататься Шварц начал в провинциальной прессе. Впервые обзавелся псевдонимом. Но не Лариным, а стал называться Щуром. Щур – это древнеславянское обозначение домового и некоей певчей птицы. Под этой фамилией в журнале «Воробей» в 1924 году появился «Рассказ Старой Балалайки». «Балалайку» заметил Маршак, и похвалил Мандельштам.
Уже приятно.
На следующий год у Шварца вышло сразу несколько детских книжек «Воробей», «Война Петрушки и Степки-растрепки», «Лагерь» и «Шарики», а, кроме того, и первая книжка детских стихов «Рассказ старой скрипки».
«Вот и хорошо, – заметила в своем дневнике известная в те годы писательница Александра Бруштейн. – А то рассказываешь всем: Женя Шварц, Женя Шварц! А на вопрос, а что он собственно сделал в литературе, ответить-то было нечего. А теперь есть чего!»
После этого писатель Щур исчез, а появился – и уже навсегда – писатель Евгений Шварц. Который сначала стал детским драматургом-сказочником,
потом – драматургом-сказочником, но не совсем детским,
а потом – хоть и вроде бы сказочником, но уже совсем, совсем не детским.
Первая
