на ковре в спальне. Рапиру, которой он фехтовал когда-то в молодости. В порыве гнева, размахивая ею, он, то ли царапнул, то ли сделал небольшой прокол на плече своей жены. Тут же жутко испугался. И повез ее в травмопункт.
Там они, очевидно, не смогли ничего толком объяснить из-за пикантности ситуации. Там – в травмопункте, медработники, вообще, не смогли понять, зачем эти люди приезжали. Царапину или ранку ей смазали йодом. Даже профилактический укол от столбняка не сделали. А через несколько дней женщина скончалась от заражения крови…
Так рапира, провисевшая много лет в спальне в качестве украшения, по «закону жанра» и роковому стечению обстоятельств сыграла роль ружья, выстрелившего в последнем акте… История жуткая. И понятно, что никто и никого не хотел убивать…
На момент случившегося тот человек был не только главным редактором местного отделения ТАСС, но еще и исполнял обязанности заведующего, который находился в то время на длительном больничном по случаю перенесенного инфаркта. То есть, занимал сразу две главные начальственные должности, которые были под пристальным оком обкома партии, так как являлись в советские времена номенклатурными. И тут такое… И где – в среде партсовноменклатуры…
Не могу не вспомнить сейчас, когда пишутся эти строки, много лет уже спустя после описываемых событий, высказывание известного сатирика, родившегося в Одессе и вспоминавшего те времена в какой-то телевизионной передаче. «Украина семидесятых, – сказал Михаил Жванецкий, – это Германия тридцатых. Настолько всё было идеологизировано».
Я же к семидесятым, означенным сатириком, обязательно приплюсовала бы сюда еще и «доперестроечные» восьмидесятые. Как же всё было строго-идеологизировано! Особенно, в тех структурах, которые имели непосредственное отношение к прессе, радио, телевидению.
Харьковское отделение являлось как бы «дочерним» Радиотелеграфному агентству Украины – РАТАУ, находящемуся в Киеве, которое, в свою очередь, подчинялось ТАСС, которое находилось, естественно, в Москве.
В советское время во всех столицах союзных республик существовали такие подразделения. По специально выделенным каналам связи с помощью телетайпов передавался официоз, который был обязателен для публикации в республиканской и местной печати, для трансляции на радио и телевидении.
Текст сообщений из Москвы во всех республиканских столичных агентствах сначала переводился на свой национальный язык и только потом уже шел в местные средства массовой информации. Естественно, передавался не только официоз, но еще и масса познавательной, культурной и прочей интересной информации, которая могла использоваться на местах уже по усмотрению. На Украине такие отделения были не только в Харькове, но и Одессе, Донецке, Симферополе.
Штат всех сотрудников нашего отделения, когда я устроилась туда на работу, не превышал двадцати пяти человек: вместе с руководством, журналистами, редакторами, корректорами, телеграфистками-телетайпистками,
