своего родственника, англичанина по имени Джон Гэмбл. Тот в 1801 году, имея при себе чертежи машины и образцы бумаги, изготовленные на ее прототипе, отправился в Лондон в надежде найти там инвесторов. Гэмблу повезло – изобретением Робера заинтересовались братья Фурдринье, принадлежавшие к состоятельному семейству лондонских торговцев изделиями из бумаги.
Фурдринье согласились вложить деньги в доработку и изготовление придуманной Робером машины. С того дня, когда они выправили на свое имя британский патент на “приспособление для выделки бумаги” (“цельными листами без швов и стыков от одного до двенадцати и более футов в ширину и от одного до сорока и более футов в длину”), и ведется история промышленного производства бумаги.
Когда в 1802 году в Лондон из Франции прибыл опытный образец машины Робера, братья Фурдринье наняли для его доработки инженера Брайана Донкина. В отличие от Робера, при всех его талантах скромного фабричного служащего Донкин был кем-то вроде изобретателя-консультанта в мастерских, которые Фурдринье построили специально в расчете на него в лондонском районе Бермондси. Впоследствии в этих мастерских Донкин первым в Британии наладил производство консервов в жестяных банках. Кроме того, он разработал технологию производства стальных перьев с прорезью посередине, усовершенствовал конструкции токарных и сверлильных станков, участвовал вместе с Марком Изамбардом Брунелом в строительстве первого тоннеля под Темзой. Но первый его крупный профессиональный успех был связан с бумагоделательной машиной.
Донкин основательно доработал придуманную Робером конструкцию, в частности сделал так, что сетка больше не погружалась в ванну с эмульсией, и в движение она приводилась механически, а не вручную. В 1803 году на фабрике в деревушке Фрогмор в Хартфордшире была запущена первая усовершенствованная “машина Фурдринье” – ее устройство с тех пор повторяют более или менее все бумагоделательные машины. Самим Фурдринье, впрочем, было от этого мало корысти: потеряв на разработке и постройке машин 50 тысяч фунтов, они в 1810 году объявили себя банкротами. И только много лет спустя парламент назначил братьям скромную пенсию, “дабы тяжесть относительного безденежья не столь сильно омрачала закатные годы жизни, посвященной делу великой государственной важности”.
При своей великой государственной важности дело это для многих стало источником бед – и не только для разоренных Фурдринье: если им механизация производства стоила солидного капитала, то многих простых рабочих она буквально оставила без средств к существованию. Чем больше появлялось на фабриках бумагоделательных машин, тем меньше требовалось людей и тем ниже могла быть их квалификация. Машины сделались врагом. Во время батрацких бунтов, прокатившихся по Англии летом 1830 года, были разгромлены бумажные фабрики в Норфолке, Уилтшире, Вустершире и Бакингемшире. Главными участниками погромов были, по всей видимости, обозленные, доведенные до отчаяния
