к видневшейся невдалеке арке, явно выводившей на какую-то людную улицу – может быть, на Пречистенку или Маросейку. Слева от арки, на детской площадке, ошивалась компания подростков, человек пять, все длинноволосые, в потертых джинсах, а вот один – терзающий гитару крепыш – в коричневых клешеных брюках.
– Вот… новый поворот… – хрипловато орал крепыш. Остальные невпопад подпевали.
Проходившая мимо женщина средних лет, чем-то похожая на королеву Елизавету Английскую, сделала парням замечание, пригрозив детской комнатой милиции и еще каким-то «бюро». Странно, но угроза подействовала: парни перестали петь и живенько поднялись со скамейки.
– А ты-то, Колька, уж не куришь ли? – не унималась «Елизавета». – Слышала, вчера молодежь в ларьке «Беломор» покупала…
– Фи, теть Зин! «Беломор»! Мы такое не курим.
– А кто портвейн вчера в песочнице пил? Я вот матери-то все расскажу, ага, ты смотри, Колька…
Портвейн в песочнице… Сворачивая в арку, Арцыбашев идиллически хмыкнул. И удивленно остановился. Возникшая перед ним улица, довольно широкая и большая, вдруг с ходу показалась ему какой-то странной. Показалась, да… но вот в чем эта странность выражалась, успокоившийся наконец беглец никак не мог понять.
Стоял, присматривался. Ага! Ни одной девчонки в шортиках или в топике на тротуарах что-то не наблюдалось, несмотря на то что денек-то стоял солнечный, теплый. Нет, в коротких юбочках были, и много… и такие замечательные экземпляры попадались, что прямо ах, но в джинсовых шортиках – не было. И рекламы на домах – не было. Просто вывески: «Бакалея», «Булочная», какая-то «Березка». У всех трех тусовались приличные очереди.
– Клава-а-а! – несколько зазевавшегося Леонида едва не сбила с ног вынырнувшая откуда-то из подворотни женщина с красным лицом и с большими сетками в руках. В сетках виднелись треугольные пакетики с молоком, батоны и рулоны серой туалетной бумаги.
– Клава-а-а! – обращаясь непонятно к кому, истерично закричала женщина. – В обувном югославские сапоги выбросили! Говорят, все размеры есть… По две пары в руки дают! Айда, живо.
Едва не споткнувшись, Арцыбашев аккуратно обошел бесстыдно припаркованные прямо на тротуаре «Жигули»-шестерку. Поразило, что сие непрезентабельное авто цвета кофе с молоком находилось в отличнейшем состоянии – прямо блестело. И номера были – черные с белыми цифрами. Оп!!! Такие же и почти на всем транспорте, и движущемся, и стоящем. Да и транспорт-то был… как бы помягче выразиться-то? Ретро – да, именно так! Разномастные «Москвичи» самого разнообразного вида, «Жигули» – «копейки», «двойки», какие-то полосатые автобусы ЛиАЗы, мотоциклы с колясками – во множестве, словно какой-нибудь байк-фестиваль.
А ведь и в самом деле фестиваль, догадался Лёня. Фестиваль ретро-автомобилей!
– Слышь, чувак, куртку не продашь, а? – вылезший из «шестерки» бородатый парень в зеркальных противосолнечных очках, приталенной блескучей рубашке и узких джинсах аккуратно, почти
