заснул, вот так, стоя. Его встряхнули: „Артюхов, твой выход!“ И вот он, не очухавшись, выбегает на сцену, бросает реплику Стржельчику-Бауману: „Владислав Игнатьевич, Баумана убили!“ (А надо было – „Подвойского“). Стржельчик, не моргнув глазом, говорит скорбным тоном: „Жаль, хороший был коммунист“. Самое смешное, что в зале – ну никакой реакции, какая разница, кого там замочили».
Людвиг Девриент
(1784–1832)
немецкий актер
Талантливому актеру Людвигу Девриенту справляли юбилей. Выслушав все подношения, тосты, речи, стихи и спичи, он ответил:
– Что ж, господа! Двадцать пять лет я выражал то, чего не чувствовал, в настоящую минуту чувствую то, чего не могу выразить.
Василий Игнатьевич Живокини
(1805–1874)
русский актер
Знаменитый Живокини в переводной пьесе «Страсть по должностям» играл роль сумасшедшего, обещавшего устройство на престижные должности. В сцене с трактирным слугой он говорит:
– Ты мне нравишься, я хочу из тебя сделать человека.
– Покорнейше благодарю, – отвечает слуга.
– Только куда бы тебя определить?.. Гм! ты умен?
– Никак нет.
– Значит, глуп?.. Гм!.. Но учился чему-нибудь?
– Ничему не учился.
– Да знаешь ли хоть что-нибудь?
– Ничего не знаю!
– Гм… Глуп… Ничего не знает… Ничему не учился… Так я тебя, братец, помещу в Государственный совет!
Публика, весело хохотавшая до сих слов, замерла… На самом деле эта фраза должна была звучать так:
– Так я тебя помещу в егермейстерский комитет…
Злая шутка на сей раз сошла Живокини с рук.
Испанский танец. Эскиз декорации для «Арагонской Хоты» М. И. Глинки (фрагмент). Головин А. Я.
Алоизий Фортунат Жулковский
(1777–1822)
польский актер, комедиограф и переводчик
Однажды Жулковский играл роль безумца, запертого в комнате. Вот он бегает от двери к двери и, пытаясь их открыть, кричит:
– И здесь закрыто, и тут закрыто, и тут…
Неожиданно третья по счету дверь открылась. Спасая положение, Жулковский вынимает из кармана ключ, закрывает ее и восклицает:
– …и тут закрыто!
Митрофан Трофимович Иванов-Козельский
(1850–1898)
русский актер
Иванов-Козельский плохо знал пьесу, в которой выступал. Как-то раз выходит он на сцену и видит старичка, игравшего вчера лакея. Суфлер замешкался, и знаменитый актер, чтобы не было заминки в действии, сказал старичку:
– Эй, голубчик! Принеси-ка мне стакан воды.
Старичок подошел к Иванову-Козельскому и с достоинством произнес:
– Митрофан Трофимович, помилуйте, я сегодня граф-с.
Василий Андреевич
