походят.
– Врешь, нет никакого сходства! – со смехом отвечал Петр.
– Есть, дядюшка, да и самое большое.
– Какое же это?
– И то и другое надобно почаще смазывать…
Во времена Петра I на месте петербургского Гостиного двора была большая березовая роща, а невдалеке расположилась Переведенская слобода, где жили работные люди, приехавшие строить новую столицу. Рубить деревья в роще было строго запрещено, но мужики все равно были вынуждены рубить березу на дрова за неимением другого топлива. Однажды Петр, заметив в роще свежие пни, пришел в ярость и велел немедленно найти виновных и повесить, а воеводу Ивана Феофилатьева, допустившего порубку рощи, бить кнутом и отправить на десять лет в ссылку. Феофилатьева «собрали в дорогу» моментально. И виновных нашли быстро, но вот беда: их оказалось так много, что Петр решил смягчить наказание: государь распорядился «по жребью каждого десятого вешать», а остальных бить батогами. За работных людей тогда вступилась милосердная Екатерина. Виселица была отменена, все провинившиеся отделались батогами.
Петр I любил окружать себя шутами, не только ради забавы, но и в государственных целях. Шуты говорили царю правду и не стеснялись указывать на злоупотребления. Вельможи часто жаловались Петру на бесцеремонное поведение шутов, на что царь обычно отвечал: «А что я могу с ними сделать? Они же дураки!»
График государя Петра Алексеевича был очень напряженным. Он уже в 4 утра приходил на заседание совета министров. После заседания царь отправлялся в Адмиралтейство, где не только следил за постройкой судов, но нередко и сам брался за топор. А примерно в одиннадцать часов Петр Великий заходил в «герберг» – трактир на Троицкой площади – и выпивал рюмку анисовой водки. «Пробил адмиральский час», – так называл царь свой короткий отдых.
Дворец Александра Даниловича Меншикова на Васильевском острове поражал своей роскошью. Здесь принимал Петр I иностранных послов и устраивал праздничные ассамблеи. Однажды рассерженный на Меншикова за казнокрадство и мздоимство, Петр I обязал светлейшего князя выплатить в казну двести тысяч рублей штрафа. Вскоре, перед устройством очередного праздника, государь пришел в гости к своему наказанному любимцу и с удивлением увидел в его дворце самую простую мебель и дешевые обои.
– Я принужден был продать всю обстановку, чтобы оплатить штраф, – объяснил скромность своей обстановки князь.
Петр был очень рассержен:
– В первый приемный день твой, если я найду здесь такую же бедность, не подобающую твоему званию, заставлю тебя заплатить еще двести тысяч!
Петр Алексеевич сдержал обещание: в ближайший приемный день он зашел к Меншикову… увидел прежнюю роскошь и о прошедшем забыл.
Однажды австрийский канцлер, премьер-министр и главный руководитель австрийской политики при Марии-Терезии Кауниц Венцель Антон в беседе с Екатериной Дашковой сказал:
– Разве вы не считаете, княгиня, что Петр I сблизил
