эту особенность сестры: в трудных обстоятельствах, когда все вокруг растеряны и беспомощны, брать дело в свои руки.
– Вот что мне пришло в голову, Жан. Если граф Нелидов отказывается добром с тобой драться, то, – Полина задорно улыбнулась, – мы должны заставить его принять твой вызов. Проще говоря, поставить его в такое положение, что он будет трусом, если откажется. Вот!
Иван благодарно поцеловал ее в щеку.
– Какая ты умница! Да, именно так мы и сделаем. Заставим этого дерзкого наглеца принять вызов. Ты ведь поможешь мне, Полетт?
– Конечно, помогу, – заверила она. – И уже к утру обещаю что-нибудь придумать. Или лучше ты придумай, а я подыграю.
– По рукам! – бодро воскликнул Иван. И, посмотрев на часы, деловито прибавил: – А теперь ложись спать, дорогая, а я пойду прогуляюсь.
Полина подозрительно прищурилась.
– И куда это ты на ночь глядя?
– Недалеко, – загадочно отвечал Иван. – Тут же, на нашей улице, до особняка со львами.
– К Трубецкому?
– Да… на вечерний чай.
Полина беспокойно покачала головой.
– Ради бога, Жан, будь осторожен. Ведь это не детские игрушки – заговор, тайное общество…
– Тсс! – прошипел Иван, опасливо посматривая на дверь. – Заклинаю тебя, сестра, не произноси вслух опасных слов: и у стен есть уши!
– Да какие уши? – простодушно удивилась Полина. – Вон, не далее как вчера за обедом князь Павел Михайлович говорил, что в столице нет человека, который не знает про тайное общество. Стало быть, не так страшен черт…
– И все-таки, сестренка, я бы тебя попросил, – многозначительно заметил Иван. – Береженого Бог бережет.
Затворив за братом дверь, Полина подошла к столу, прижала бумаги малахитовой черницей и, погасив свечи, распахнула окно.
В кабинет ворвался мощный поток свежего воздуха. В отличие от комнат родителей и брата, апартаменты Полины – кабинет, спальня и маленький будуар – выходили окнами на Неву. Это было неудобно, хотя бы потому, что было нельзя открыть окно, не опасаясь, что ветер подхватит и унесет какую-нибудь бумажку.
Но зато сколько жизни врывалось в комнаты Полины вместе с неукротимым воздушным потоком! Какой роскошный, внушительный вид открывался из окон! За широкой Невой раскинулась панорама Васильевского острова, с классическим зданием Академии художеств, изящными спусками к воде, Кунсткамерой и Меньшиковским дворцом. А если высунуться из окна, то можно увидеть справа мрачные очертания Петропавловской крепости, высокий золотистый шпиль которой, казалось, сиял даже в непроглядной ночи. Островок милого средневековья посреди современной столицы…
Полина несколько минут стояла у окна, словно вбирая в себя живительную силу города. Потом, почувствовав, что замерзает, затворила окно, снова зажгла свечи и уселась за стол. На широком листе бумаги появились
