тощему Макнабу – тот поедал «Хрустящие хлебные хлопья» целыми мисками, заливая их литрами соевого молока, и при этом не поправлялся ни на унцию. Жизнь чертовски несправедлива, особенно к тем, у кого метаболизм медленный, как хромая черепаха.
Пибоди отхлебнула кофе и почувствовала: в голове проясняется. Ей нравилось, как солнце заглядывает по утрам в кухонное окно и играет на желтых занавесках, которые она сшила сама. Приятно знать, что навыки, полученные на уроках труда, могут пригодиться в жизни. Она с удовольствием выбрала материал, придумала фасон, раскроила и прострочила занавески на своей швейной машинке. Вышло практично и очень уютно. А уж Макнаба ее рукоделие поразило в самое сердце!
В один прекрасный день она наконец довяжет тот коврик для гостиной, и он ахнет. Макнаба чрезвычайно удивляло ее умение мастерить всякие штуки своими руками, и ей было приятно вдвойне. А еще ей нравилось, что их личные вещи так прекрасно сочетаются и дополняют друг друга в их квартирке. Ее посуда и его пивные бокалы, ее стулья и его стол. Теперь у них все общее.
А еще Пибоди полюбила по утрам вместе завтракать, когда их смены совпадали. Просто сидеть рядом, жевать и болтать обо всем на свете.
Она отпила кофе и вдруг заметила, что Макнаб опустил ложку и молчит.
– Твои три «х» размокнут и перестанут хрустеть, – предупредила она.
– Чего? А, ну да. – Он пожал плечами и отодвинул тарелку. – Я не очень-то голоден.
– И как некоторые умудряются не есть по утрам? – Сама идея пропустить завтрак казалась Пибоди кощунством. – Я просыпаюсь голодная, как волк, и едва сдерживаюсь, чтобы не смести все, что попадется на глаза – иначе точно в дверь не пролезу.
Он промолчал, и Пибоди нахмурилась: Макнаб всегда говорит что-нибудь приятное про ее фигуру. Наверное, он нездоров – сам бледный, глаза красные, под ними темные круги.
– Что с тобой? – Она встревоженно тронула его за руку. – Выглядишь не очень.
– Не выспался.
– Ты заболел? – Пибоди поспешно потрогала его лоб. – Температуры вроде бы нет. Давай заварю тебе специального бабушкиного чая?
– Не стоит. – Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. – Пибоди… Делия.
Вот так-так. Он называл ее Делией, когда бывал расстроен, зол или хотел заняться с ней любовью. Вряд ли сейчас он думал о сексе.
– В чем дело? Что случилось?
– Да так, просто… я люблю тебя!
– Я тебя тоже люблю! Сейчас сидела и думала, как здорово завтракать вместе на нашей кухоньке. Встречать новый день вдвоем и…
– Ты хочешь замуж?
Не допей она кофе чуть раньше, Пибоди непременно бы прыснула бы ему в лицо. Вместо этого она судорожно сглотнула.
– Ох ничего себе! – У нее резко пересохло во рту. – Ну да. Когда-нибудь.
– Я хотел сказать, замуж за меня.
– Ну конечно, за тебя, глупыш! За кого же еще? – Она ущипнула его за плечо, но Макнаб даже не улыбнулся. – Сказала ведь, что люблю тебя!
