репортер газеты «Кровь нации»! – гордо сообщил Влад, выставляя напоказ свой журналистский значок. – Вы бы полегче, комиссар… Закон о свободе прессы еще не отменили.
– В самом деле? – Фурсей поглядел на своих подчиненных, и те кивнули с мрачным видом. – Ну, тогда снимай, журналюга, но с места не сходи. И ты, Забойщик! – Это уже мне. – Мертвяков сюда!
Он харкнул на пол, и бойцы принялись стаскивать к его ногам покойных. Все это было спектаклем, рассчитанным на идиотов. Фурсей знал, что правила мной не нарушены, но, как всякий босс из силового ведомства, хотел продемонстрировать свою власть и крутизну. И оба мы знали кое-что еще: с этой «Дозы» шел откат в полицию, причем немалый. Что благодеяние для местных жителей, то для по-по острый нож… Но с этой проблемой будет разбираться депутат Булыга.
– Документы! Сюда! Быстро!
Фурсей подставил ладонь, и я вложил в нее контракт и свой опознавательный жетон. На жетон он даже не взглянул, впился глазами в контракт, вычитал имя нанимателя и разом присмирел. Булыга – фигура видная, член московского ЗАКСа от партии «Чистые руки», противник Легализации. Такого на арапа не возьмешь!
– Чистоплюй… – буркнул комиссар с явным разочарованием, возвращая мне бумаги. – Ладно! Поглядим, кого ты укокошил, мистер Дойч.
– Исключительно врагов народа, Фурсей-сан, – ответил я.
– Проверим. Если что не так, я тебе матку выверну. И тебе! – Он ткнул пальцем в грудь Влада. – Мое слово – что банковский вексель!
– Свобода прессы!.. – пискнул мой партнер.
– Ма-алчать! Будет тебе свобода и миска баланды в придачу! – Комиссар свирепо оскалился, сделавшись похожим на вампира. – Медэксперт и фотограф здесь? Приступайте! А ты, Петренко, пошарь в карманах у покойничков. Хорошо бы личности выяснить…
Ставлю еврик против деревянного, что троих комиссар уже опознал, хоть были они безголовы. Своих кормильцев не забудешь! Но имелись еще двое у стойки и эта голая красотка из первичных. Ее голову подкатили к обрубку шеи, и медик, взглянув на зубки красавицы, повернулся ко мне и с уважением произнес:
– Первичная! Ловко вы ее успокоили, Дойч… Снести башку одним ударом! Давно я такого не видывал!
Щуплый инспектор – должно быть, Петренко, – обшарил мертвецов, а заодно кассу бармена и столик с жетонами. Главным вещдоком были валюта и рубли, а также снимки уцелевших челюстей – медик разжимал их особым ланцетом, фотограф давил на кнопку, и камера тихо жужжала, увековечивая мои труды. По-по в боевом снаряжении исчезли – должно быть, Фурсей убедился, что персонально ему ничего не грозит. Трое его сотрудников сунулись в коридор за занавеской и притащили мертвого парня – голого и плоского, как выжатый лимон, с отметинами от клыков на шее. Медэксперт его осмотрел, пожал равнодушно плечами и, поглядев на тело обезглавленной вампирши, заявил:
– Обычное дело: он ее трахал, а она сосала кровь. Эта первичная, а остальные пятеро – иницианты. Никаких претензий
