надейся, а сам не плошай. Жаль, для жены кузнеца не нашлось подходящего природного лекарства.
– Спасла ты меня, кори, спасибо! – всколыхнулась грудь смущенной лекарки.
– Пожалуйста! Счастливо! – попрощалась я и развернулась к двери.
– А плату какую назначишь? – полетел в спину вопрос.
«Что? Опять? Здесь же нет магев! Так чего она твердит о расчетах?» – мысленно взвыла я и подчеркнуто вежливо ответила:
– Пустяки, дело житейское, ничего ты мне не должна. Если только… – неожиданно вспомнились здешние ароматные ягодные напитки. – Я смотрю, у тебя тут травки развешаны. Целительные, да?
Женщина затрясла головой, соглашаясь, и среди полного сумбура чувств проглянула гордость профессионала.
– Если среди этого богатства какой-нибудь сбор для приятного пития отыщется, буду рада получить в подарок, – назначила я первую пришедшую в голову вкусную цену и улыбнулась.
Целительница заметалась по комнатке с такой скоростью, будто дом уже охватило незримое пламя и счет шел на секунды, за которые, собственно, требовалось найти и вынести из огня священное знамя в виде травяных сборов. Кулек за кульком мне в руки опускалась добыча, горка в секунду поднялась до подбородка. Пока меня не похоронили под грудой растительного сырья, я робко взмолилась:
– Хватит, хватит!
Мера приостановилась и принялась тараторить, объясняя, какой холстяной мешочек какой сбор содержит: что бодрость дает, что успокаивает, что согревает. Вон даже кузнец ее травки пьет с удовольствием. При упоминании кузнеца женщина осеклась и перескочила на описание очередного тонизирующего полуфабриката. Нет, она явно чего-то боялась и старалась своей болтовней «по делу» заглушить страх. Один Фаль жмурился довольным котенком. Еще бы! Несколько минут проката дудочки, и получай запас концентратов для приготовления напитков на месяц! Братья-киллеры стояли парой этаких самодвижущихся столбов и помогать не собирались.
– Спасибо, будем пить и тебя добрым словом поминать, – вклинилась я в речь целительницы, отступив к двери.
– Смеешься, кори? – вспыхнул на щеках лихорадочный румянец, и в глазах снова начали набухать слезы.
– Нет, не смеюсь, – ответила я и, поняв, что просто так Мера не успокоится, продолжила: – Не смеюсь, не издеваюсь. И тебе терзать себя из-за Иррзы не советую.
– Так ведь виновата! – с каким-то ожесточением вперемешку с надеждой (ну скажи, что это не так!) вскинулась женщина.
– Гар тебе судья, – перефразировала я поговорку из моего мира, подогнав ее под здешние божественные реалии. – Только теперь, кто бы и насколько ни был виноват в смерти той женщины, уже ничего не поделаешь, время назад не отмотаешь и по-другому историю не повернешь. Нет таких ки-аров.
– Если б я знала… – вновь заплакала Мера, уже не скрываясь и не стесняясь слез, и вновь принялась заламывать руки.
