Получилось, но прошло лет сорок, выросли те, кто войны не помнил, и под дудку англосаксов захотели они вернуться к прежнему. Кормили народ сказочками, что все, что было при советском строе – бесплатная медицина, ну, целительство, образование, ну, учеба, для всех, пенсии, это когда старикам государство деньги на жизнь выделяет, свободные выборы в руководство, в общем, все это останется, а только можно будет стать богаче и покупать все то, что в других странах для богатых доступно. Хоть дворец строй, хоть яхту… эээ.. корабль или целый завод покупай. Да и в руководстве к тому времени не самые лучшие люди, а то и просто предатели, оказались.
–В общем, в восьмидесятых годах вернулась Европа к старому строю, а в 91 распался и Союз. На 15 республик. Украина и Белоруссия отдельно стали. Не обошлось и здесь без крови, но надо сказать, что малой. Сейчас у нас есть частная собственность, есть богачи, что владеют имуществом, как миллион простых людей. Однако жизнь потихоньку стала налаживаться. Крупных войн давно не было, хотя небольшие конфликты были, с Грузией да Украиной. Сейчас Российская Федерация занимает одну седьмую часть всей суши, живет в ней 140 с лишним миллионов человек, в Москве – миллионов 15, да приезжих полстолько, в Рязани вроде тысяч пятьсот.
Седов, увлекшись, уже не обращал внимания на слушателей, продолжал говорить скорее самому себе, рассказывать все то, что не являлось тайной для любого учащегося школы, но здесь, в 16 веке, спрессованное в часовой рассказ, составило для него самого ужасающую кровавую картину, он говорил, а перед глазами его вставали полки в различных старинных мундирах, атаки конницы, поля, устланные трупами, сожженные города и деревни, зарастающие пашни, которые некому было обрабатывать… Оказывается, где-то в глубине души он все это время подспудно чувствовал какую-то глобальную, вселенскую несправедливость истории, если можно так сказать, которую, конечно, никогда нельзя было исправить. Никогда? Но ведь и люди не попадали в прошлое на пятьсот лет?… Да нет, бред…
С этой мыслью Седов, скомкав конец 20 века и последние годы, все же договорил. Давно кончился взвар, хрипело в горле, и Николай Федорович смог осмотреться. В свете лучин (сколько раз меняли?он не заметил) его новые знакомцы предстали перед ним в непривычном виде. Стоя на коленях, молился на божницу Ефим, «богородице дево… спаси и сохрани Русь и людей русских» – удалось расслышать Седову. Плакал Федор, молча размазывая слезы по бороде. Матерился Гридя, обхватив плечи руками и раскачиваясь на лавке. Ссутулился и даже состарился на вид Семен, как будто сам прошел все эти бесчисленные войны. Вжался в стену с белейшим лицом Егор, как бы желая отдалиться от Седова и его страшной правды на пятьсот лет вперед. Видимо, все слышавшая Машка плакала на кухне, по крайней мере, девичий всхлип в глубине дома мог принадлежать только ей. А прямо напротив Николая Федоровича стоял, выпрямившись во весь свой рост, прямо сейчас готовый к бою старый воин Никодим, ничем не похожий
