в боку, он услышал хруст и глухо взвыл от тупой боли. Почему он? За что? Что за дерьмо? Царапая руки, он бил по остаткам покрытия и мелким камням, стараясь заглушить эту боль. В голове снова взвился рой синиц, не смолкая ни на секунду, убивая что-то внутри каждым вскриком и взмахом крыльев.
Дайчи попытался встать – плевать было на ногу, если она не восстановится, то можно играть и с одной, и с протезом. Он пошёл к откатившемуся мячу и снова присел, снова подался вперёд ровно до того момента, как почувствует боль. Шаг в сторону – и самый простой финт с последующей перепасовкой оборвались ещё одним хрустом в спине и очередным падением – больно было до дрожи в руках. Но он ни за что не отступит, он будет бороться. Оставалось только лишь соскрести себя с земли, собраться в кучу и уехать домой. И спустя какое-то время он смог – он поднялся на ноги, пытаясь отряхнуть испачканную в пыли больничную одежду. Дайчи поднял свой мяч и крепко сжал его в руках. Он решил, что поменяет его лишь тогда, когда окончательно оправится и вернётся на площадку. Этот мяч стал его талисманом. Именно им он играл до всего этого дерьма.
Когда Дайчи вернулся домой – он вскользь глянул на экран телефона, на сообщение, что пришло ему. Отец лишь спросил, где он был, ведь врач доложил ему обо всём, когда Дайчи покинул стены больницы. Ни одного вопроса о том, что чувствовал его сын, что хотел и о чём думал. Парень лишь цыкнул и кинул телефон на тумбочку у входа экраном вниз. Он отправился в ванную, на ходу скидывая ненавистную больничную робу.
Дайчи выкрутил смеситель до упора и встал под потоки прохладной воды. Они нещадно били по сгорбленной спине и некогда мощным мышцам. Юноша медленно запрокинул голову, подставляя лицо под струи воды. Они смывали слёзы боли и отчаянья. Он сполз вдоль стены, опираясь на холодный кафель, и чуть подрагивая от слёз. Отросшие за два месяца волосы вымокли и закрыли лицо парня, словно занавесью. Было невыносимо больно, обидно и тяжело. Тяжело от того, что никто не поддерживал его, все отворачивались и даже не пытались понять, насколько ему плохо сейчас было. Даже друзья из школы не звонили и не писали. Может, они просто не в курсе? Возможно. Но Дайчи не тот человек, что будет звонить и жаловаться на несправедливость судьбы. Но как же было обидно – по-глупому, по-детски, но обидно.
– Хватит, – тихо прохрипел Дайчи. Он сильный и сам сможет побороть всё это.
Придерживаясь за дверцу душевой, парень потихоньку вылез и сразу пошёл к зеркалу. Опираясь на раковину, он всматривался в собственное отражение, и ухмылка вдруг тронула его губы. Каким же он был жалким. Дайчи запустил пальцы в мокрые волосы и зачесал их назад.
– Как пидор, – прокомментировал парень. Он достал из нижнего ящика машинку для стрижки и, недолго думая, включил ее и провел по голове. Волосы падали на плечи, раковину и пол, но Дайчи это не волновало. Он хотел вернуться к прежнему себе, и первым шагом на его пути было состричь эти, как он сам про себя думал, «пидорские» патлы.
Из ванной он вышел уже более уверенным, руками
