чтобы не полететь прямиком в океан. Он пару секунд пытался привести сбившееся от испуга дыхание в норму, и когда успокоился – сдал чуть назад.
Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел на сидении мяч. Он вспомнил, что забыл его после игры в стритбол на пляже. Тогда он опять произвел фурор. Дайчи горько улыбнулся и покинул автомобиль, цепляясь за дверь, потому что опираться на левую ногу было невозможно.
Достав мяч, он прижал его предплечьем к телу и медленно пошел вперед, на заброшенный участок дороги. Пока он стоял тут, посреди высоких пальм и острых камней у самого берега, а также редких участков песка – воспоминания о прошлой жизни вновь всплыли в памяти…
– Он неудержим! Лучший нападающий среди старших школ! Сильнейший – Фукуда Дайчи! Одержит ли он сокрушительную победу в последнем для него турнире в старшей школе, или же уступит свой титул? Осталось чуть меньше пяти минут, и мы узнаем, кто станет победителем!
Дайчи провел рукой по мячу, чувствуя его шероховатость и такую приятную упругость. В некоторых местах он стал гладким: мяча никогда не хватало надолго, каким бы хорошим он ни был – максимум на неделю, а после он уже был непригоден для нормальной игры, поскольку становился полностью гладким и скользким.
Парень с силой сжал в руках то, без чего не сможет жить – его смысл жизни. Он наивно полагал, что сможет отодвинуть баскетбол на второй план после старшей школы и сделать упор на учёбу, как того желал отец, ведь его многомиллионная корпорация в будущем когда-то должна была перейти сыну. Дайчи ненавидел это. Он был бунтарём – не хотел жить по правилам этого сраного мира, не хотел подчиняться отцу. Но что он мог без обеспечения родителей? Без их денег? Если в школе они закрывали глаза на пристрастие ребёнка к баскетболу, считая это неотъемлемой частью школьной жизни, то с её окончанием нужно было двигаться дальше, в том направлении, которое диктовал отец. Да, ему позволили играть и в университете, но с условием, что он будет усердно учиться и познавать тонкости ведения бизнеса. Но Фукуда не хотел этого, не хотел прожить жизнь, как отец: сидя за столом, разбираясь в бумажках, и умереть от переутомления с усталыми пустыми глазами, а не там, на площадке, с улыбкой на лице. Без сожалений. В школе никто и предположить не мог, что где-то ленивый, часто грубый и хамоватый парнишка был наследником корпорации – у него не спрашивали, а он и не рассказывал. Только лишь баскетбол имел для него значение. Когда он играл на площадке, он не думал ни о чём, кроме этих мгновений – все было неважно, ничего не имело значения, он забывал про внешний мир, про свои проблемы, про завтра. Он был на площадке, за границами которой не существовало ничего от сирены до победного мяча.
Дайчи горько улыбнулся, прикладывая прохладный мяч ко лбу. Ещё в больнице он думал, что это было сделано будто специально – будто кто-то свыше подписал указ, чтобы лишить его возможности играть. Но, видимо, этот кто-то не знал, что он лишил Фукуда и смысла жизни. Ведь Дайчи был уже взрослым, и
