качестве мусорки.
– Саня! Ты как?
– О-о-о, – донесся из подполья глухой стон. – Отпиздили… меня отпиздили…
– Идти можешь?
– О-о-о!
Стоны под полом перемещались. Все высыпали наружу, и вскоре из-под крыльца, из какого-то разлома, матюгаясь на чём свет стоит и припадая на ногу, показался Саня. С плеча его бахромой свисали лохмотья кожи, текла кровь: видно, падая, ободрался о зазубренные края дыры.
Продолжая стенать и матюгаться, Саня присел на камень. Макс вынес из дома его футболку и спустился с крыльца. Саня покорно надел футболку и, опираясь на Макса, встал.
– Отпиздили, – прокряхтел он. – Как же меня отпиздили…
Макс попрощался с Андреем и Ольгой, но те не обратили внимания. Они стояли на крыльце – он и она – и, казалось, даже не разговаривали. Просто смотрели друг на друга.
Весь путь из Лифты наверх Саня ковылял, опираясь на Макса, вдавливая его в землю на каждом шаге. Уже на выходе в Иерусалим Саня вдруг вспомнил про плетку, которая, вероятно, осталась в подполе Петиного дома.
– Вот и мы внесли лепту в здешний культурный слой, – сказал (а может быть, лишь подумал) обессилевший Макс. – И даже стали его частью.
Час 9. Слоновий бок
Полностью рассвело. Кругом по-прежнему вода, но при свете дня всё иначе. И настроение другое.
Ну что, к берегу?
Но я же всё уничтожил! Вообще всё: планомерно уничтожил, одно за другим. У меня ничего нет. Меня самого уже нет!
Доплывешь до берега, там разберешься. Сначала выспишься.
Высплюсь? Там сейчас и тени не сыщешь.
Ты доплыви сперва.
Доплыть не фокус: пара часов, и – берег. Дальше-то что?
А у тебя выбор? Вечно тут болтаться собрался? Ты посмотри на себя: ты же огурец… соленый!
Ага, скажи еще, дерьмо не тонет.
Молодец: блевал – смеялся, теперь вообще шутки в тему. Сам видишь, больше здесь искать нечего. Да и не думаешь ведь, что на берегу всё по-прежнему? После всего этого? Ты же теперь другой. Весь мир, всё изменилось.
Надеюсь, хоть что-то изменилось…
Еще как! Это будешь совсем другой ты. На совершенно новом берегу.
А если всё по-прежнему?
Будешь здесь болтаться – не узнаешь.
Да? Ну ладно. Выбора всё равно нет.
– Разувайся и клади ноги на торпеду, – по-немецки и жестами предлагает дальнобойщик.
Я еду. Как долго я ждал, чтобы вложить в эти слова – «я еду» – реальное содержание. Чтобы почувствовать настоящее время, увидеть мир от первого лица.
Европа теперь без границ. А с израильским паспортом и виза не нужна. Огромное пространство, и всё – мое! Я еду. По Европе. По автобану. Прямо сейчас. Смакую эту мысль, пытаясь как следует осознать.
Водитель грузовика – восточный немец – английским не
