Было шумно, грязно и многолюдно. Сигаретная вонь мешалась с автобусным выхлопом.
Накануне они договорились, что Саня приедет к нему в Иерусалим в гости. Тот находился в Израиле уже с месяц: снял в Хайфе жилье, искал работу, пытался учить язык. И было ему, наверное, куда труднее, чем в свое время Максу, ибо покидать родительский дом, менять привычки и жизненный уклад в двадцать восемь – вовсе не то же, что в девятнадцать.
Макс ходил по платформе и думал, что вот, сбывается его давняя (к сожалению, слишком давняя) мечта: сегодня он увидит некогда лучшего своего друга. И они даже наверняка забуха́ют. Случись это несколькими годами раньше, Макс был бы на вершине счастья. А теперь… нет, он, конечно, рад, но всё же… Прошло девять лет, оба, наверняка, изменились, каждый по-своему…
Помимо невообразимости самого́ срока (девять лет!), среда обитания не могла не оставить отпечатка. Макс, к примеру, хотя и водился больше с русскоязычными, настолько уже обтерся в этой стране, что чувствовал себя израильтянином. Просто таким вот… нетипичным. Саня же… Каким он стал? Найдут ли они общий язык? Да и времена, когда пьянство с друзьями было квинтэссенцией жизни, в прошлом. Вдобавок через месяц он всё равно улетает: куплен билет в Берлин. И надо же: именно теперь приезжает Саня. Какова ирония!
В смешанных чувствах Макс вышагивал по платформе, огибая пассажиров, груды багажа, оборванных типов, попрошаек. Откуда-то сбоку шагнул, загородив путь, бритоголовый амбал. Макс рефлекторно уклонился, обогнул, не сбавляя шага, громилу и продолжил свой путь.
– Ты охуел?! – раздалось ему в спину.
Да, Макс, конечно, изменился. Но Саня изменился сильнее. Голова его (вероятно, от препаратов) по-поросячьи распухла. Тело противоестественно бугрилось. Сам Макс уже восстановил форму после голодовки, и выглядел теперь, как и прежде, спортивно. Саня же, будучи почти с него ростом, вдвое превосходил габаритами.
Макс разглядывал друга: тот смотрел затравленно, глаза бегали – адаптация, похоже, проходила болезненно. После полагающегося обмена междометиями, Саня изъявил желание купить для ужина «кусок мяса побольше», и друзья направились к шуку.
Хозяин мясной лавки – выходец из Ирана – бывал по-восточному дружелюбен и радовался приходу Макса, ибо тот хорошо ел, неся бизнесу прибыль. Увидев знакомого клиента в сопровождении груды мышц, мясник выронил нож, выскочил из-за прилавка и принялся трясти Санину руку, одновременно обращаясь к Максу:
– Братан! Ты – здоровяк! Но рядом с ним ты – вот! – мясник продемонстрировал мизинец. – А этот – гигант! Монстр! – И мясник принялся охлопывать обалдевшего и ни слова не понимающего Саню по могучим плечам.
Макс взял кило индюшачьей грудки, и друзья вышли из лавки.
– Хоть бы руки вымыл, – ворчал Саня, нюхая ладонь и вытирая о штаны. – Тут все такие любвеобильные?
– Уважает: он же мясник – а тут враз столько мяса пришло.
– Это
