проговорил Скрибный.
После этого они оба долго молчали.
– Расписку истребовать? – наконец спросил Скрибный.
– Тебе я верю.
– А тем господам тоже веришь?
– Тоже. Если что-либо для меня передадут, возьмешь. Спрашивать будут, ответишь.
Опять наступило молчание. Смотрели друг на друга. Шорохов словно впервые видел Скрибного. Квадратный лоб, казацкая стрижка «кружком», коренаст, плечи и руки налитые мускулами, черная борода, крупный нос, крупные губы, мохнатые брови, лицо рябое из-за перенесенной когда-то оспы. Сжатые в кулаки кисти рук лежат на коленях. Сидит, слегка наклонившись вперед. Ошибка, что так и не сказал ему правды? Однако какой? Что он сам не только приказчик, но еще и помощник в разведывательной работе на красных? А поедет с письмом в Американскую миссию. Слова одни, дела другие. И чему Скрибный поверит?
– Когда уезжать? – спрашивает Скрибный.
– Если успеешь, сегодня. В Таганрог нужен пропуск.
– Это для господ.
– Как знаешь.
– А на Александровске-Грушевском крест?
– Крест.
– Жаль. Родился я там.
– И мне жаль, – соглашается Шорохов. – Вот что еще. Если случится, что ты вернешься, а меня нет… Мало ли!.. У сестры твоей записку оставлю.
– Пойду, – сказал Скрибный.
– Иди…
Едва Шорохов переступил порог кабинета Ликашина, тот заспешил навстречу, подал сразу обе руки:
– Здравствуйте, мой дорогой! Безмерно рад! Ваша телеграмма пришла весьма вовремя. Генералу была доложена в удачный момент, в присутствии тех господ, что и нужно. Очень хорошо все сложилось! И ответ вам успел уйти еще до того, как в Управление принесли оперативную сводку, где названные в вашей телеграмме станции означены, как захваченные красными.
– Я от вас никакой телеграммы не получал, – сказал Шорохов.
– Так и что? Слово – не воробей. Вылетело – не поймаешь! Депеша тем более. Но в журнале исходящих она зарегистрирована, копия в дело подшита, как и ваше сообщение: «Условия контракта выполнены». Такие слова в официальной бумаге немалого стоят! У нас в отделе, знаете, сразу распланировали, куда вашу пшеницу направить: десять вагонов в Калединск, десять в Новочеркасск, десять в Ростов. Лично мне было поручено с предложениями к генералу идти, – лицо Ликашина сияло восторгом. – И я к их превосходительству пошел! Знаете, что они мне сказали? «У нас в Управлении никогда еще не было заготовителя, подобного господину Шорохову. У нас все чиновники господина Молдавского, как образец, поднимают. Это заурядный комиссионер. Собственная выгода для него – единственный идол. Для господина Шорохова обязательства перед войском Донским все равно, что обязательства перед Господом Богом». Тут же было приказано всю причитающуюся вам по контракту сумму выплатить. Это, разумеется, при том же раскладе, который у нас с вами прежде установился. Не так ли? Надеюсь, вы понимаете?
Ликашин подхватил Шорохова под руку, подвел
