стоило только вообразить, что белоснежные облака проносились над бандитскими кланами арути, с отвращением передернулась. Слишком много бед приносит эта жуткая раса беззащитным обывателям, торговцам и простым путешественникам, и никакого сладу с ними нет. Как перекатиполе, следуют, куда ветер несет, однако дует этот самый ветер почему-то только в направлении, выгодном их кланам.
Правый бок согревало тепло огня, что поедал остатки дров в камине, а в левой руке я держала книгу. Смотреть в окно мне надоело, читать – тоже, поэтому закрыла книгу, бросив рассеянный взгляд на обложку с изображением типичного светлого эльфа-аристократа. В конце концов, только у представителей древних родов светлых длинные золотистые волосы и яркие зеленые или голубые глаза. Эльфы с родословной попроще в своем большинстве – самые обычные, пшеничного оттенка, блондины, и цвет глаз у них варьируется от черного до светло-голубого, едва уловимого.
Грустно вздохнула, все еще переваривая печальное окончание книги. Хотя для любой светлой эльфийки такой финал женского романа был бы самым приятным и понятным: великолепный принц эльфов спасает прекрасную высокородную эльфийку из лап мрачного дракона, и все заканчивается их свадьбой и гибелью неудачливого чешуйчатого похитителя. Мне же было жаль именно дракона, ведь его любовь была истинной, настоящей, а принц следовал лишь зову долга, приличиям и вряд ли долго продлящейся страсти.
А главное – чуть ли не в каждой строчке сквозило высокомерие светлых по отношению к представителям любой другой расы. Наверное, если бы не тот факт, что моя мама – высокородная, но темная эльфийка, а папа – высокородный светлый, я бы тоже не обращала внимания на такие мелочи, но именно из-за своего происхождения всегда замечала, чувствовала неловкость или даже свою второсортность. И неважно, что я – законный ребенок: мнение обо мне уже сложилось. Так неустанно твердила моя гувернантка, а папа почему-то не спешил разуверять.
Я тяжело вздохнула и уже собралась встать, чтобы покинуть библиотеку, но услышала приближающиеся, очень хорошо знакомые голоса, шелест парчовых юбок Дариэлы и шаги отца. Они зашли в комнату и, судя по звукам, устроились в креслах возле камина, не заметив меня.
Я почувствовала, что попала в неловкое положение. Дариэла – давняя папина подруга, но меня не выносит и почему-то ревнует. Если сейчас обнаружить себя, она наверняка найдет, чем в очередной раз задеть или унизить. А если затаиться, то неизвестно, как долго придется сидеть. Пока принимала нелегкое решение, вошедшие заговорили, и я, едва дыша, решила в случае чего прикинуться спящей.
– Так ты согласна принять мое предложение, Дара? – спросил отец.
Услышав вопрос, я похолодела. Неужели отец хочет жениться на женщине, которая ненавидит меня?
– Я должна ответить тебе согласием? В то время, когда по всему дому висят ее портреты? Как ты можешь так относиться ко мне, Эвиэл? – истерично воскликнула она.
Послышался шорох, шелест юбок
