Как только голова Мэри высунулась из-под ткани, она сердито спросила:
– О чем только ты думал, черт возьми?
Разве он сам себе не задавал этого же вопроса?
Впрочем, похоже, Мэри и не ждала ответа. Зато ее маленький кулачок впивался ему в грудь при каждом слове.
– Поверить не могу, что ты настолько низок, чтобы прийти сюда и ласкать меня, как какой-то развратник. Вы, лорд Рейнберн, отвратительны! Неужели вы считали, что это сойдет вам с рук?
Да. Да, он так считал. Да он почти успел убежать. Каблуки его сапог ударились о шкаф, когда она оттолкнула его, и Алек сдвинул его с места. Он был на колесиках, поэтому откатился в сторону и с грохотом ударился об угол. Ощупав стену, Алек обнаружил дверь, по размерам подходящую для гномов Белоснежки. Он рванул дверь на себя, и в комнату хлынул электрический свет.
– Леди проходят первыми, – проговорил Алек.
В гневе Мэри Арден была еще прекраснее, чем он когда-либо видел ее, несмотря на то, что ее блузка была расстегнута.
– Тебе бы лучше вспомнить, что я – леди, и я – не одна из твоих лондонских потаскушек. Я подумываю о том, чтобы сказать тете Мим, точнее, миссис Ивенсон, что я больше не занимаюсь этим делом. Если она узнает, что ты натворил, считай себя покойником.
– Я не хотел ничего плохого, – оправдывался лорд Рейнберн, ныряя в дверь и едва не снеся при этом дверную раму. Но тогда он оставил бы на ней отметины. – Я пришел только для того, чтобы поговорить. Но увидел тебя, такую расслабленную, довольную… Я не хотел тревожить тебя, но ты попросила начать, и я… я…
– О, заткнись! – прошипела Мэри, запрыгивая на пандус. Алек приметил другие маленькие дверцы вдоль стены – слугам было удобно разносить по номерам все необходимое, оставаясь невидимыми для клиентов. Они шли наверх, пока не оказались у двустворчатой двери, открывающейся в обе стороны, на которой висела табличка «Третий этаж». За ней находились комнаты Мэри. Алек робко поплелся к двери ее номера, а Мэри вынула из ридикюля ключ. К счастью, другие гости отеля не видели, как она втащила его в свою спальню. К его изумлению, она села на стул, сняла ботиночек на шести пуговицах и спустила вниз чулок.
– Вставай на колени и заканчивай массировать мне ноги, – приказала она.
Алека не нужно было просить дважды.
Глава 8
Мэри понимала, что поступает очень нехорошо. Никто никогда не прикасался к ней, кроме сапожника, да ее матери, предполагала Мэри, которая играла с ней в «эту маленькую свинку», когда она была малышкой. Она собиралась дождаться, пока лорд Рейнберн закончит, ударить его в нос и отказаться от его дела.
Нет, она не может отказаться. До разоблачения доктора Бауэра остался всего один день. Не столько важна ее гордость – важно убедиться в том, что он не сможет скомпрометировать других невинных женщин.
Но сама Мэри оказалась скомпрометированной. Что успел увидеть этот презренный Рейнберн? Ей повезло: она смогла остановить Бауэра, рвущегося в комнату. Простыня – не слишком хорошая преграда для любопытных
