детская уловка ни на секунду не ввела Киру в заблуждение, но, как я и полагал, желание похвастать своими владениями прямо разрывало ее изнутри.
– Пойдем.
Дом был действительно огромный, но большей частью какой-то нежилой. Кира тараторила без умолку, но я слушал вполуха. Я думал о Викторе Карелла, о Давиде Буковски и о мертвом Кресте. Мысли были невеселые. Наконец Кира заявила:
– Хватит. Я же вижу, что ты меня совсем не слушаешь. У тебя крупные неприятности, и это сразу видно. Ты спрашивал о деньгах. Сейчас я могу тебе дать три сотни. Зайди завтра, когда откроются банки, и я дам пять тысяч. Но я бы очень хотела, чтобы ты остался ночевать здесь. – Она задрала свой носик кверху и выпятила подбородок, готовясь к отказу. Но я просто сказал:
– Хорошо, Кира. Я останусь.
– Дай и мне сигарету.
Кира прикурила новую сигарету от своей и немного повозилась, устраиваясь поудобнее на моем плече.
– Не знала, что ты куришь.
– Я бросил год назад.
– Ну и не начинал бы. Тебе не идет курить.
– Почему это?
– Потому. Не идет, и все. Ты… другой. Не такой. Не такого склада.
– А какого же я, позволь узнать, склада такого особенного?
– Откуда же я знаю. Иногда кажется, что вот еще чуть-чуть, и все станет ясно, а потом ты как-нибудь так голову повернешь или посмотришь, и снова такое ощущение, что ты сюда случайно забрел и даже не понимаешь, где ты и зачем ты здесь. Не знаю. Но ты не такой. Я чувствую. Я плохо объясняю, да? – Она немного помолчала. – Ты же не простой солдат, как говорил Юлу?
– Вообще-то, да. Я сержант. Но до этого был солдатом. А еще до этого – капитаном.
– Ты из благородных?
Я надолго задумался. Был ли я из благородных? Когда-то этот вопрос меня занимал. Не конкретно этот – нет. Просто я, как любой сирота, в детстве часто думал, что в один прекрасный момент в ворота Королевской школы въедет карета с гербом, оттуда выйдут какие-нибудь мои родственники, какие-нибудь дяди или тети. Должны же у меня быть хоть какие-то родственники? И тогда все сразу станет хорошо. Закончится холод, голод, побои и ежедневная муштра. Что будет вместо этого, я не знал, потому что ничего другого в своей жизни не видел, но твердо верил, что все будет хорошо. Я верил в это до тех пор, пока мне не исполнилось восемь.
– Своего отца я видел четыре раза в жизни, и я не знаю – был ли он благородным. Моя мать умерла при моих родах. Моим домом была Королевская школа боевых искусств, а потом Королевская военная академия. Вот, в общем-то, и все.
– Ты сказал, что был капитаном…
– Меня разжаловали без права занимать офицерскую должность и отправили в глубокую разведку.
– За что?
– Долгая история. Да и не похожа она на вечернюю сказку для маленьких девочек.
– А я и не маленькая девочка. Моих родителей и сестер десять лет назад зарезали у меня на глазах. Просто вспороли им животы, как овцам на бойне. С тех пор я перестала быть маленькой
