Нет никаких тайн. Я вообще очень простой. Знаете, иногда даже забавно: у всех одноклассников какие-то проблемы со школой, со сверстниками, с родителями – а у меня нет.
– Никаких проблем?!
– Есть мелкие, конечно, вроде двойки за контрольную или там запоротого турнира, но я их решаю. А у всех вокруг трудности, переходный возраст… Я, знаете, как-то даже курить попробовал, просто так, для забавы.
– Ну и?..
– Мама взяла куртку постирать, нашла в кармане сигареты, говорит: если ты хочешь курить, я буду тебе покупать. А девчонки в классе сказали: тебе сигарета не идет. Да я и сам знаю. Неинтересно. Бросил сразу же…
– Девушка у тебя есть?
– Нет.
– Почему? Ты парень видный, наверняка кто-то заглядывается.
– В детстве я с девчонками даже больше любил играть, чем с мальчишками. А теперь видите какой вырос. Я не игровой человек. Каких-то там интрижек – сегодня я с этой встречаюсь, завтра – с этой – мне не надо. Я думаю, что в нашем возрасте отношения уже могут быть только серьезными. А я к серьезным отношениям пока не готов. Вот и всё.
– Как ты думаешь, ты можешь чем-нибудь помочь матери?
– Я готов сделать все что угодно!
– А ботинки?
– Да что вы-то все об этих ботинках! Ну, мама – ладно, у нее нервы, а вы-то что к ним привязались? Чепуха это, точно вам говорю!
И так далее, в том же духе, в течение часа.
Отчаявшись, я попросила Сашу нарисовать несколько проективных рисунков. Рисование не входило в число Сашиных талантов, но юноша честно попытался изобразить то, что я его просила. Все рисунки получились именно такими, каким я видела Сашу собственными глазами, – спокойные, доброжелательные, абсолютно без агрессии. Никаких несовпадений внешнего и внутреннего. Но вот рисунок «семья» надолго привлек мое внимание. Отличный рисунок – портреты мамы и Саши (опознать можно только по длине прически), между портретами пряничное сердце, так, как его рисуют девчонки, и вокруг всего этого – обведенная по линейке рамочка. Оба персонажа на портрете улыбаются. Улыбки похожи на оскал, но это вроде бы можно списать на неумелость художника. Что-то все же в этом рисунке меня настораживает. Какая-то уж очень показная для пятнадцати лет, пряничная любовь и рамочка, чем-то напоминающая решетку…
– Ну что, вы что-нибудь во всем этом поняли? – Мария Михайловна смотрит на меня с надеждой.
– Ничего не поняла! – честно отвечаю я.
– И что же мне теперь делать? Ложиться в клинику? Но ведь я оттуда приду, а они… стоят, – Мария Михайловна наклонилась и закрыла лицо руками.
– Спокойно, спокойно, сейчас что-нибудь придумаем, – пообещала я, абсолютно не представляя себе, что именно делать дальше. Я ведь даже не знаю наверняка: чертовы ботинки на тумбочке – есть или нет? А если есть, то чей это симптом – Сашин или Марии Михайловны? Кого тут лечить-то, в конце концов?!
– Ладно, сделаем так, – решила я, подумав минут пять.
За это время Мария Михайловна взяла с полки и с явным трудом собрала головоломку для детей от 5 до 7 лет.
–
