решили вернуться пораньше, Эстан снова отвез меня к деревне. Он спешился, помог слезть мне и встал рядом, нервно покусывая губу.
– Завтра на рассвете? – сквозь зубы спросила я, мне было страшно услышать «нет».
– Конечно! – приободрился он.
Я поднялась на носочки и чмокнула его в губы, даже не поняв, зачем я это сделала.
– До завтра, – пролепетала я и быстро отвернулась, чтобы он не успел заметить, как у меня зарделись щеки.
– Амея, – остановил меня он, – зеркало, – и протянул в очередной раз забытую мною вещь.
– А, да, спасибо, – смущенно пролепетала я.
– Почему на нем пирамида? – неожиданно спросил он.
– Ой, ну, это бабушкино, – оправдывалась я, – она верит в сказки и всякую такую чепуху.
– А ты в магию не веришь? – как-то уж очень насмешливо спросил он.
– Да ну, нет, конечно, – отмахнулась я.
– До завтра, – шепнул юноша, улыбнувшись.
Я улыбнулась в ответ, махнула ему рукой и побежала к дому.
Навстречу вылетел Нелт и бросился мне на шею.
– Амея, мы так волновались! – выпалил он.
Вот об этом-то я совершенно не подумала. Появление Эстана напрочь выбило все остальные мысли из моей головы. Трудно представить, что думает моя семья о моем вчерашнем помешательстве. Да еще и ночью умудрилась исчезнуть из дома, никому ничего не сказав. Ох, чувствую, мне сейчас будет несладко!
Появилась мама и, наперекор моим ожиданиям, крепко меня обняла.
– Милая, мы так переживали. Говорила я тебе не гадать… ты что-то плохое увидела, да? – она подняла на меня полные слез глаза.
– Нет, мама, это здесь совершенно не при чем, – выдавила я, – я вот зеркало вчера забыла, – и я протянула ей в доказательство вещицу.
Она молчала и бездумно вертела в руках маленькое зеркальце. Я хотела как-то все объяснить, но, глядя на маму, не могла выговорить ни слова; она посмотрела на меня с таким состраданием, болью, нерешительностью, что у меня словно ком застрял в горле, я так и не смогла вымолвить ни словечка.
– Мамочка, все в порядке, – наконец пролепетала я, полностью заразившись ее волнением.
Она смотрела на меня, не отводя взгляда, и мне стало не по себе, потому что я боялась – сейчас она спросит меня о чем-нибудь, а я солгу ей или, еще хуже, расскажу правду. Но к счастью на пороге появился отец и перевел на себя наше внимание.
– Амея! Наконец-то объявилась. Как ты, дочка? – он подошел и обнял нас вместе с мамой.
– Все хорошо, – честно ответила я, – простите, я так больше делать не буду.
– Да все нормально, милая, – ободрял меня папа, – главное ведь, что ты вернулась, и в хорошем настроении. Посмотри, – обратился он к маме, – она веселая, улыбается… с ней все хорошо. Правда, Амея?
– Правда, – согласилась я, – вам помочь? – я
