ее судьба ввысь подкинула…
Решив, что Левушке в его разысканиях мешать не следует, он сел в карету и велел везти себя обратно на Лубянку, сильно недовольный тем, что вообще отправился на Ильинку. Час времени потратил – правда, приобрел стулья. Какого черта он вообще вместе с Левушкой вышел на улицу, сел в карету? Как оно вдруг получилось? Почему, довезя его до Ветошного, не уехал сразу?
А потому, что сам себе врал, определил Архаров. Сам перед собой делал вид, будто все образовалось случайно. И возможна случайная встреча. Больше так нельзя. Блажь, блажь… от воздержания, не иначе… нужно будет послать за Марфой, пусть подыщет чистую и непритязательную вдовушку, а он уж сколько надобно будет платить…
На Лубянке его ждали Устин Петров с двумя томами под мышкой и Шварц.
– Ваша милость, я отыскал, вот он, указ, в доподлинности, – сказал Устин.
– Прочитай.
Оказалось – 10 марта 1766 года был подписан государыней указ о том, чтобы картежные долги уничтожить и при живом отце неотделенным детям не верить. Что означало – вексель, подтверждающий карточный долг, не может быть опротестован судебным порядком. И обязательствам недорослей также веры нет – что и должен запомнить всякий, желающий облапошить почтенное семейство черед посредство сынка-недоумка. Что-то такое Архаров и раньше слыхал, но сам он уже много лет, как из недорослей перешел в солдаты, а потомства, способного на шалости, не завел, и картежных долгов тоже почти не делал – так что указ ему был до сих пор без особой надобности.
– А вот еще один, по сей день не отмененный, – Шварц раскрыл второй том, стстоящий из подшитых бумаг и заложенный опрятным шнурочком.
– Читай, Петров, – приказал обер-полицмейстер.
Устин не сразу разобрал старинный почерк, да и неудивительно – указ был сорокалетней давности, во всей Москве о нем, может, один лишь дотошный Шварц и помнил.
– «Понеже указом Государя Императора Петра Великого, – так приступила к делу императрица Анна Иоанновна, – в прошлом 1717 году в народ публиковано, дабы никому в деньги не играть под тройным штрафом обретающихся денег в игре. А как нам известно учинилось, что не токмо по тому указу такая богомерзкая игра не пресеклась, но многие компаниями и в партикулярных домах как в карты, так и в кости и в другие игры проигрывают деньги и пожитки, людей и деревни свои, от чего не только в крайнее убожество и разорение приходят, но и в самый тяжкий грех впадают и души свои в конечную погибель приводят». Засим следовал запрет играть в карты на деньги и указывалась мера наказания – тройное изъятие обретающихся в игре денег в первый раз, во второй – тюрьма на месяц для офицеров и знатных людей, а игроков подлого происхождения бить батогами нещадно.
– Нет, пугать нашего вертопраха незачем, – решил Архаров. – Забери старый указ, Карл Иванович, а ты, Петров, отправляйся ко мне, покажи новый недорослю. Может, уразумеет, что его обязательства недействительны, и даст более путные показания.
Вельяминов и ночевал, и завтракал, и обедал в его доме
