присланный Марфой, как-то шевелил ему шею, но на поправку пока не шло. Матвей мрачно пророчил, что немец так и останется навеки живой колодой с глазами.
Судя по тому, что никто не присылал на Лубянку «явочной» о пропаже родственника, это был человек нездешний – чем и подтверждалась мысль Шварца о голштинцах, застрявших в Санкт-Петербурге, прискакавших в Москву и готовых на пакости.
Архаров и Шварц совместно допросили Кондратия Барыгина, и он показал: Брокдорфа или человека, весьма с ним сходного, видел спозаранку на Знаменке, неподалеку от дома князя Горелова-копыта. Был голштинец одет просто, в коричневый кафтан, поверх него имел епанчу черную, на голове шляпу без плюмажа, под епанчой прятал баул. То ли приехал откуда, то ли уезжал куда – а проследить не было времени, Кондратий спешил на службу. Узнавали на заставах – человека с такой фамилией там не отмечено. Или уехал тайно, или скрывается где-то в Москве, а Москва велика – и давних знакомцев у него тут немало.
– Горелов? – спросил Архаров.
– Господин князь в своих владениях не появлялся, – отвечал Шварц.
– Точно ли?
Шварц задумался.
– Где-то ж он пребывать изволит, не в лесу же скитается.
– А статочно, в столицу укатил. Там у него родня есть – после такого реприманда, каков был наш налет на Кожевники, наилучшее решение – спрятаться за родней.
– И то верно.
Шварц поглядел н Архарова – но упомиания о другой знатной особе, приближенной к французским шулерам, не дождался.
Тут в кабинет заглянул Захар Иванов и доложил, что у крыльца толчется девчонка, боится войти, а бывши спрошена, сказала, что у нее письмо к господину обер-полицмейстеру, отдавать же кому иному не захотела.
Архаров чувствовал, что засиделся в кабинете, встал и отправился сам продышаться на свежий воздух. Захар накинул ему на плечи синюю шубу, Архаров собрал ее спереди руками и вышел на крыльцо.
– Ты, что ли, с письмом? – спросил он девчонку лет четырнадцати, в короткой шубейке, обмотанную поверх шалью. – Давай сюда.
Принимая сложенную бумажку, поглядел на румяное личико внимательнее и одобрил – Марфа явно имела на девочку особые виды, может статься, через год к нему же и приведет как-нибудь поздним вечером – снять сливки…
– Вашей милости… – прошептала девчонка.
– Знаешь меня?
– А как же, вы к Марфе Ивановне бывали…
– Ну, ступай.
Записка была проста – Марфа звала к себе или же была готова сама прибыть на Лубянку, только не явно, а лучше всего – ближе к ночи.
– Что это она затеяла? – спросил сам себя Архаров и поспешил обратно в кабинет. Время встречи его озадачило – коли Марфа помнила свое обещание подумать об осведомителях, вхожих в богатые дома, коли чего-то изобрела, то для чего ж совещаться
