двенадцать? – встрепенулась Стасенька. – У нас общагу в одиннадцать закрывают!
– Правильно делают, – усмехнулся Александр.
Стасенька задумалась. С одной стороны, Рожнов мог, как обычно, приползти ночевать в их 814-ю и, не обнаружив её там, сделать соответствующие выводы. Лора его, к тому же, разумеется, выгонит, и он с горя может отправиться искать приют у более свободомыслящих особ, благо таких в общаге хватает. Но зато с другой…
Стасенька с удивлением отметила, что одна только мысль о скором возвращении Юлия вызывает у неё не то чтобы сердечный трепет, но что-то вроде того: легкую нервную дрожь почему-то в районе желудка.
– Я только про примус не поняла, – сказала она Александру. – Почему тебе после этого стало ясно, что он – свой?
Он пожал плечами:
– Как почему? Потому что Бегемота любит… и вообще…
– Любит бегемотов? – слегка озадаченно переспросила Стасенька.
– Кота Бегемота, – объяснил Александр.
– Понятно, – хмыкнула Стасенька, хотя понятно ей как раз ничего не было: сначала говорил – бегемотов он любит, потом – какого-то кота, и при чём же тут всё-таки примус?
Александр ещё раз взглянул на часы и поднялся:
– Ну, я, видно, уж не дождусь его. Значит, так. Это мята, пусть заварит и на ночь выпьет. С вареньем. Ну, с горчичниками, надеюсь, ясно, что делать. Температуру обязательно померь ему… вроде все. Завтра, может, забегу, спокойной ночи.
После его ухода Стасенька от нечего делать разложила диван-кровать, вытащила из стенного шкафа постель и задумалась, две подушки класть или одну. Положила, в конце концов, одну, но когда проснулась, вторая лежала рядом, под головой спокойно спящего Юлия.
Стасенька почему-то замерла, стараясь не дышать. Ей показалось странным, что она испытывает что-то вроде лёгкого смущения: живя четвертый год в общежитии, она давно привыкла, просыпаясь, то и дело лицезреть рядом с собой спящих вповалку друзей, знакомых, а то и незнакомых чьих-нибудь гостей. Всё это было попросту, по-приятельски, без затей: скажем, о групповом сексе, да и не только групповом, в таких ситуациях и мысли ни у кого не возникало.
Сейчас же она не могла думать ни о чём, кроме того, что он лежит с ней рядом, что они одни в комнате и что рано или поздно он тоже проснётся.
Проснуться ему, впрочем, пришлось раньше, чем она рассчитывала, потому что кто-то начал вдруг целеустремлённо ломиться в дверь.
Юлий открыл глаза и удивлённо приподнялся, увидев Стасеньку.
– Привет, – пробормотал он и с явной неохотой вылез из-под одеяла.
Стасенька проводила его до двери изучающим взглядом и отметила, что Рожнов в таком виде смотрится, пожалуй, эффектнее: он похож на Рэмбо, в смысле, на Сильвестра Сталлоне, а Юлий, в лучшем случае, всего лишь на Чака Норриса, да и то в его ранних фильмах.
Потом до неё дошло: раз к Юлию грохали в дверь, значит, сейчас сюда может войти кто-то посторонний. Стасенька в два счёта оделась
