Дашенька. В необозримом будущем – Дарья Ивановна.
Уставший Тринадцатый застал Алёнушку за любимым занятием – общение с дочерью – перед зеркалом. Будущая мама мило ворковала с ещё не родившейся дочкой, стоя перед большим старинным трюмо. За её действиями наблюдал довольный муж Ваня. Семейная идиллия витала в атмосфере комнаты, заполнив все уголки.
Срок ещё не наступил, но Тринадцатому ждать было некогда. Кроме Алёны претенденток не было во всём Энске. Надо было действовать. В экстренных случаях правила разрешали идти на компромисс. Подумав, Тринадцатый вынул из мантии приготовленный Компромисс. Попросил у него прощения, и выпустил на волю.
Энск
– Всё – таки Энск жуткая провинция. – Сетовала на город, она душа старого пса, который околел прямо на помойке. – Есть нечего, спать негде, даже укусить некого. Вот и умер, чтоб себя больше не жалеть. Но я не жалуюсь, теперь в люди выйду, а там глядишь, и выше пойду.
– А я так до сих пор и не понял, что в людях хорошего?
– А ты, друг откуда? – Душа околевшего пса подозрительно покосилась на Тринадцатого. – Ты случайно не самозванец?
Тринадцатый понял испуг.
– Нет у меня всё нормально. Вот видишь жетон. Всё честно, всё по закону. И подготовку прошёл, а всё равно не пойму, что в людях хорошего. Носи это тело, носи, словно птица в клетке, а толку никакого.
– Ты не тужи, это бывало не только с тобой. Я, таких чудиков, как ты, уже встречал. Тоже очень обижались на свою судьбу. Был один тип «Обиженный», сколько он подурил, ужас. Ему семь раз плоть надевали, а он, то вор, то наркоман, то солдат для войны, то ещё что ни будь, выдумает. Измаялся весь от заданий, даже жить не хотел. А на восьмой раз его спившимся алкоголиком определили и не большой срок дали. Так он свою душу зельем травить не стал, сдержал себя, а вышел профессором и отработал на полную катушку два срока. Даже мусорщика, сНебесной Канцелярии присылали, что б его угомонить, но ничего не получилось. И ничего ему за такое поведение не было. Сейчас в Канцелярии на видном посту сидит. И почему сразу не догадался?
– Нет, я всё равно не смогу. Видно суждено мне в Отстой отправиться.
Душа старого пса от сочувствия к Тринадцатому покрылась зеленным цветом.
– Не отчаивайся, будь душкой. Ну, мне пора, держи нимб и пока. Может, ещё встретимся?
Он взмахнул мантией и исчез в синеве неба. Тринадцатый с завистью посмотрел в след улетающей душе.
– Сейчас в отпуск отправят, потом определят куда лучше, куда он захочет, и живи – радуйся. А мне здесь майся.
От воспоминаний, Тринадцатому стало себя опять жалко. Облетев несколько раз вокруг Алёнушки, он решил дать её несколько часов отдыха.
– Пусть поспит часов пять, а там начнём. – Задержал он, Компромисс на полпути.
Алёнушка
