позже вы поедете в Германию и на месте сможете ознакомиться с новейшими разработками и способами боевого применения танковых частей.
Члены немецкой комиссии прибудут через две недели. Вы будете общаться не менее трёх дней. Особое внимание обратите на фактического руководителя немецкой комиссии – подполковника Гудериана, начальника штаба инспекции автомобильных войск. По нашим данным, это необыкновенно энергичный и умный офицер, занимающийся созданием автобронетанковых войск Германии. Его прозвали Schneller Heinz, что значит Быстрый Хайнц, и Heinz Brausewind – Хайнц-ураган. Дальнейшие указания получите на месте. Вопросы есть?
– Пока нет, Иван Ксенофонтович.
– Ну вот и отлично.
Грязнов встал, показывая, что приём окончен, и пожал руку поднявшемуся Комнину.
– Желаю успехов!
Руководитель инспекционной комиссии генерал Лутц представлял немецких офицеров:
– Подполковник Хайнц Гудериан.
Светловолосый офицер с умными, проницательными глазами склонил голову в приветствии.
– Капитан барон Рудольф фон Краузе.
Михаил невольно вздрогнул, во все глаза рассматривая человека, которого он ни за что бы не узнал, встреться с ним на улице. По-видимому, Рудольф тоже не разглядел Михаила, ничем не выделяющегося из группы командиров Красной Армии. Комнин незамедлительно взял себя в руки и осторожно огляделся по сторонам: не заметил ли кто его волнения? Слава богу, все были поглощены знакомством с немецкими коллегами.
День инспектирующей комиссии был расписан поминутно. Свободное время можно было выкроить только вечером, когда должен был состояться совместный ужин с советскими командирами. Немцы, естественно, не понимали русского языка, а русские не знали немецкого, поэтому общение велось только через переводчика. О том, что Михаил свободно владеет иностранным языком, никто не знал, а он не распространялся. После ужина в первый день все быстро разошлись.
Следующим днём немецкую инспекцию возили по Казани, показывая достопримечательности. После ужина, когда русские ушли, немцы начали оживлённо обсуждать увиденное. Михаил словно невзначай завозился на подоконнике с маленьким детекторным приёмником. Никто не обращал на него внимания.
Гудериан, оказавшийся любителем и знатоком искусства и архитектуры, негодовал:
– Уму непостижимо, как можно не ценить собственную культуру, собственных предков, чтобы прекрасную сокровищницу – Казанский кремль – превратить чуть ли не в конюшню! Башня содержится в таком ужасающем состоянии, что, кажется, вот-вот рухнет! Надвратная церковь заброшена, большой православный храм превращён в склад!
Михаил не выдержал, подошёл к Гудериану и заговорил на чистейшем немецком:
– Господин подполковник, я разделяю ваше сожаление о памятнике архитектуры, но ваш пассаж в сторону русского народа и его забывчивости не выдерживает
