середине XVI века правила Казанским царством царица необыкновенной красоты. Кроме этого, она была умна и рассудительна, что для женщины того времени явление исключительное. Звали её Сююмбике. Далеко по миру молва о ней разлеталась. И вот прознал о царице-красавице русский царь Иван Грозный. Тотчас направил к ней послов с дарами, чтобы передали они предложение стать его женой, царицей московской. Но отказала ему Сююмбике. Осерчал тогда Иван Грозный и повёл на Казань русское войско, осадив город. Долго сопротивлялись защитники, но город был захвачен. Желая пожертвовать собою, чтобы победители не истребили казанский народ, гордая Сююмбике согласилась выйти за царя, но поставила условие: в течение недели русские строители должны возвести башню выше всех минаретов Казани.
Нашёл царь лучших строителей и предупредил, что, если они не уложатся в срок, не сносить им головы. Строители работали день и ночь и успели выполнить свою работу. К приезду царя в Казань назначили свадебный пир и приготовили опочивальню. Во время свадебного застолья невеста высказала пожелание подняться на эту башню и в последний раз перед отъездом в Москву посмотреть на родной город с высоты. Поднявшись на самую верхнюю площадку, она бросилась вниз. С тех пор башня называется её именем – башня Сююмбике. Тогда же в знак печали башня накренилась, да так и стоит по сей день, тонкая, стройная, гордая, как царица-красавица.
– Браво, Михаэль! – захлопали в ладоши немцы.
– Хорошая легенда, красивая, – улыбнулся Гудериан.
– Ну, господа, честь имею, – Михаил откланялся и незаметно указал Рудольфу глазами на дверь.
Выйдя на крыльцо, он вдохнул свежего ночного воздуха, пахнущего сосновым бором, и, сделав несколько шагов в сторону, пристроился к стене дома.
Минут через десять появился Рудольф. Михаил вышел на тропинку, ведущую к недалёкому лесу, и фон Краузе последовал за ним. Как только дом скрылся из виду, Михаил обернулся и раскинул объятья:
– Руди!
– Мишель!
Коротка летняя ночь… Первая полоска зари окрасила горизонт на востоке, когда они наконец расстались, проговорив до рассвета. Оставался всего лишь один день пребывания русских в школе немецкой инспекции, и неясно было, удастся ли им встретиться ещё раз.
Глава IV
На той стороне
Два усталых, одиноких волка — мы бредём. Под ногами – белая позёмка, ночь кругом… Где-то в переливах небосвода есть звезда, это наша главная свобода, нам – туда… Давит ночь, давно устало тело, но – вперёд! Там, вдали, звезда из Вифлеема, знаю, – ждёт!
Внезапно наступившая тишина после двух дней суматохи и беготни, в течение которых они сидели в доме, насторожила Рудольфа. Он вышел на безлюдную улицу Пскова, засыпанную снегом и будто застывшую в ожидании чего-то непредсказуемого и тревожного.
