Сколько грехов приписано человеку?
– Грехов, сударь? – прервал яростную тираду священник.
Они снова вышли к излучине реки. В зеркальной глади отражалась луна, в прибрежных зарослях колыхались тени, и за каждым кустом прятались былинные существа и духи. Суеверный страх приписывал сверкающим в темноте глазам чудовищные размеры и жестокие замыслы, разум же твердил, что желтоватые искры принадлежат не лешим, а безобидным оленям. С ивы капали прозрачные слезы. Пахло цветущими травами и хотелось жить, как никогда прежде.
– Есть смертные грехи, описанные богословами, а есть заповеди, данные Богом Моисею, – рассуждал батюшка. – Греховно чревоугодие, сладострастие, гнев, алчность, зависть, гордыня и лень, равная унынию и потере интереса к жизни. Заповеди же есть свод божественных законов: не убий, не укради, не прелюбодействуй, не завидуй и иные. Греховное состояние естества – то, с чем человек рождается; и ему приходится бороться с желаниями своего тела. Соблюдая заповеди, человек противостоит желаниям, когда ему кажется, что у соседа лучше, красивее, здоровее.
– Не кажется ли вам, что Бог заповедями ограничил человека в помыслах, а уже сам человек ограничил себя в поступках? Тем самым людям все время приходится искать пути для исполнения своих желаний. И они в любой момент могут переступить некую черту, за которой нет надежды на то, что святой Петр для них откроет Райские врата? Быть может, и мы с вами ее переступим?
– Я человек не менее чем вы, мой друг, – священник сорвал травинку и стал отгонять ею назойливых комаров и мошек. – Как видите, меня тоже кусают.
– Следует ли мне рассматривать ваши слова как признание в неких грехах? – Петр Алексеевич нащупал интересующую его нить и не собирался ее отпускать.
– Извольте, рассматривайте, – в своей обычной манере улыбнулся отец Иоанн. – Да, я грешен и за грехи свои уже расплатился. И, знаете ли, мне порой кажется, что цена оказалась слишком высока. С другой стороны, мне дарована и высшая благодать, о какой только может помышлять человек.
– Что же вы получили в награду, понеся наказание?
– Не знаю теперь, являлось ли это наказанием или всего лишь испытанием, а возможно, это было и искушение.
– Рассказывайте же, – Петр Алексеевич торопился услышать историю.
– Я был помолвлен с Марьей и готовился принять сан, – начал свой рассказ Иван Андреевич. – Моя невеста была девушкой скромной, из небогатой семьи, но со всеми мыслимыми добродетелями и соответствующая моей будущей жизни. Я же младший в своей семье, у меня шесть старших братьев; и какого-либо наследства мне ожидать не приходилось, поэтому намеревался приучать себя к скромности и умеренности. Однако пока обстоятельства позволяли, я проводил время в праздности и наслаждениях. Братья брали меня с собой на гулянки. Они получали удовольствие от осознания, что совращают будущего священника. Мне же
