с небывалой ясностью. Он вышел из подъезда. Накрапывал теплый дождь. На скамейках и в беседке никого не было. Олег пересек двор и, когда подходил к высокой арке, услышал сзади быстрые шаги, оглянулся и в ярком свете люминесцентных ламп увидел приближающегося мужчину. Он сразу узнал парикмахера. Тот шел пошатываясь: явно был пьян. Откуда он появился, Олег не заметил.
– Лавров, подожди! Есть дело! – крикнул Сергей.
Никаких дел с парикмахером Олег не имел и поэтому удивился. Ему не хотелось разговаривать с пьяным, и он миролюбиво посоветовал:
– Пойди проспись, Сергей! – повернулся и пошел в глубину арки.
Славин, выругавшись, бросился за ним.
Олег не испугался, скорее, удивился наглости, в общем-то, всегда вежливого и спокойного парикмахера. Он остановился, когда парикмахер был от него уже в нескольких шагах, под самым фонарем, укрепленным в центре свода арки. Славин выхватил из внутреннего кармана пиджака большой нож, замахнулся и бросился к нему.
Там было светло, очень светло, и Олег отчетливо увидел в глазах парикмахера отчаянную решимость. Все остальное произошло почти мгновенно. Олег блокировал вооруженную ножом руку парикмахера, тот взвыл, пытался вырваться, и тогда он сделал этот злополучный бросок. Когда парикмахер уже лежал, а нож, звякнув о брусчатку, откатился в сторону и Олег ждал нового нападения, он вдруг заметил, что изо рта лежавшего Славина поползла струйка крови. Еще не веря в случившееся, он бросился к парикмахеру, приподнял его, попытался нащупать пульс, потом выскочил на улицу и, увидев двух пожилых людей – женщину и мужчину, подбежал к ним и стал просить побыть с человеком, которому плохо, пока он вызовет «скорую помощь». Они пошли к арке. Сам он опрометью побежал к телефону. Когда приехала «скорая», под аркой уже собрались люди. Олег ждал, что скажет врач, нагнувшийся с фонендоскопом к Славину. Но тот обронил единственное слово: «Убийство» – и приказал шоферу своей машины вызвать по радиотелефону следователя и милицию. Олег как-то сразу обессилел и, пошатываясь в полузабытьи, побрел в городской отдел милиции. Вслед ему неслись какие-то жуткие, зловещие голоса: «Убийство, убийство, убийство». Прошла почти целая неделя с той злополучной ночи. Но он никак не может понять, почему на него набросился парикмахер, куда делся нож, выпавший из руки Славина. Олег запомнил его отчетливо: широкое лезвие и белая ручка, скорее всего из пластмассы.
Дорохов и Киселев вышли на широкую, людную улицу. Дневная жара спала, и от политого асфальта тянуло приятной свежестью. Вдоль тротуара росли молоденькие липы, их веселые зеленые шапки уже давали желанную прохладу.
– Когда-то здесь, – Киселев обвел взглядом окружающие дома, – были пустыри, бараки и мусорная свалка. – Показал на здание кинотеатра, возвышающегося над зеленью сквера: – Построили недавно, а раньше был рынок-толкучка.
Дорохов слушал рассеянно, рассматривая дома и улицы. Действительно,
