style="font-size:15px;"> Еще более загадочным, чем русалки или козы, был аппарат моего отца. Раз в год он использовал его для изготовления новой ароматической бумаги. Я с нетерпением ждала, в течение долгих промежутков между этим действом чувствуя, как растет мое возбуждение. И вот отец отпирал кладовку, снимал с верхней полки машинку и разматывал длинный кусок мягкой серой ткани, защищавшей ее. Внутри была гладкая серебряная коробочка размером с половину буханки хлеба, с откидной крышкой, под которой находилась панель с бесчисленными крошечными отверстиями.
Отец поднимал аппарат, направлял его через всю комнату на дровяную печь и нажимал на черную кнопку сбоку. Я слышала шепот воздуха, проникающего в эти отверстия, как будто сама машина дышала, а затем серию щелчков. Наконец раздавались жужжание и свист, и из отверстия в основании аппарата медленно выкатывался бумажный квадрат.
– Дай мне понюхать, – просила я, врываясь в комнату прежде, чем бумага успевала попасть в бутылку.
Каждый раз надеясь на волшебство – новый мир, что-то такое, чего никогда раньше не ощущала, как запах ароматических бумаг в верхних рядах, – жадно вдыхала, взволнованная пышно раскрывшимся неизвестным цветком, загадкой непривычной пряности. А вдруг, думала я, это будет настолько неожиданный запах, что я смогу воспринять его только как цвет или ощущение? Шепчущий синий. Танцующий рыжий. Гнев. Радость.
Но каждый раз меня ожидало разочарование – новый бумажный квадрат не имел запаха.
– Почему он не пахнет? – огорчалась я.
Отец выглядел озадаченным.
– Он пахнет, – рассеянно возражал он, записывая серию цифр на обратной стороне листа, затем сворачивал его и засовывал в стеклянную бутылочку. Плотно запечатав расплавленным зеленым воском, он отправлял ее в пустой ящичек в одном из нижних рядов.
Это был неудовлетворительный ответ, но я не могла себе представить, что мой отец стал бы продолжать создавать ароматические бумажки, которые не работают. Так как же этот листок без запаха превращался в одно из тех фантастических творений? Я чувствовала, как красные восковые бутылки ждут, расположившись высоко, сверкающие и недосягаемые. Может, они рассыпают магию по рядам, своим соседством меняя других? Это казалось маловероятным. Может быть, новые были похожи на гусениц, которые принимали странные мягкие формы и исчезали в своих коконах только для того, чтобы появиться в ином обличии? Или, может, это был длительный процесс посадки, благодаря чему они росли, словно некий цветок, любящий темноту? Все было возможно.
Мне было десять лет, когда я решила обзавестись собственной ароматической бумагой, которую могла бы хранить и изучать. Но мой отец был бережлив и осторожен с машинкой. Один листок в год, напоминал он мне и всегда придерживался расписания, хотя много вечеров, глядя вниз со своего чердака, я наблюдала, как, склонившись над столом, он чистит ее, возясь с маленькими мерцающими деталями.
