один художник не бывает художником изо дня в день, все двадцать четыре часа в сутки; все истинное непреходящее, что ему удается создать, он создает лишь в немногие и редкие минуты вдохновения.
Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира,
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.
Веленью Божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспаривай глупца.
Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.
Все давно сказано, и мы опоздали родиться, ибо уже более семи тысяч лет на земле живут и мыслят люди. Урожай самых мудрых и прекрасных наблюдений над человеческими нравами снят, и нам остается лишь подбирать колосья, оставленные древними философами и мудрейшими из наших современников.
Писатель, великий писатель, работает словами, созданными до него, происшествиями, созданными до него, образами, созданными до него, но он волен – потому что он все переосмысливает.
Я прикрывался мыслями признанных гениев прошлого, если будет хула в мой адрес, то пусть это будет хулой в их адрес.
Ведь я заимствую у других то, что не умею выразить столь же хорошо либо по недостаточной выразительности моего языка, либо по слабости моего ума. Я не веду счет моим заимствованиям, а отбираю и взвешиваю их. Если бы я хотел, чтобы о ценности этих цитат судили по их количеству, я мог бы вставить их в мои писания вдвое больше. Они все, за очень небольшими исключениями, принадлежат столь выдающимся и древним авторам, что сами говорят за себя. Я иногда намеренно не называю источник тех соображений и доводов, которые я переношу в мое изложение и смешиваю с моими мыслями, так как хочу умерить пылкость поспешных суждений, которые часто выносятся по отношению к недавно вышедшим произведениям еще здравствующих людей, о которых всякий берется судить, воображая себя достаточно в этом деле сведущим. Я хочу, чтобы они в моем лице поднимали на смех Плутарха или обрушивались на Сенеку. Я хочу прикрыть свою слабость этими громкими именами.
Все народы согласно почитают Платона, Аристотеля, Зенона и Эпикура величайшими светочами своих эпох. Меж тем трудно найти мнения более противоположные. И через три тысячи лет вокруг них не прекращаются раздоры: у каждой стороны есть свои приверженцы, но нигде нельзя обрести истинной уверенности.
&
