золота глазищи. Уши у существа были вытянутые и заострённые, а голова походила на эллипс.
– Говори! – потребовал Селезень.
Но существо лишь улыбнулось:
– Спаси меня. И я скажу, куда пошёл караван, а также назову имя того, кто обокрал тебя.
Селезень выхватил нож.
– Ты мне и так всё расскажешь, когда я вскрою тебе брюхо и начну наматывать кишки на кулак! – Готовый выполнить свою угрозу, торговец шагнул к мутанту и замер, натолкнувшись взглядом на округлую женскую грудь с крупными розовыми сосками. Проклятье! Баба!
Золотые глаза мутанта влажно блеснули.
– Ты этого не сделаешь. Все жители Грязного Города знают, что Тим Селезень не обижает женщин.
Во рту стало сухо, странный ком подступил к горлу. Разозлившись на себя за глупую мягкотелость, Селезень зловеще процедил:
– Ты не житель города, а проклятый мутант. И мне плевать, какого ты пола. Рассказывай!
– Прошу тебя, Тим Селезень, спаси меня. Я всё расскажу без утайки. Неужели ты позволишь этим извергам сжечь женщину?
– Женщину, – угрюмо повторил торговец и вдруг рассмеялся. Спрятал нож и обратился к флагеллантам: – Послушайте, братья, а продайте мне эту смешную бабу? Клянусь, я дам такую цену, что вам и не снилась! Одним мутантом больше – одним меньше! Ещё наловите!
Глаза сектантов не понравились Селезню. В них он уловил скрытую угрозу. Также он отметил, что пальцы двоих фанатиков легли на рукояти ножей.
– Ты не понял, карго, – процедил старший, – брат Фалио ждёт жертву.
– Это вы не поняли меня, братья! – возвысил голос Селезень. – Вас просит не рядовой охотник, а глава торговой гильдии! Сомневаюсь, что Священный Архонт захочет враждовать со мной!
– Единый не простит нам такой грех, – упрямо мотнул головой старший. – Молись ему, карго, чтобы он вернул тебе разум, ибо в твоей просьбе гибельная крамола.
– Ладно, – буркнул Селезень, – значит, не договорились. Прощайте, братья! – он повернулся и зашагал прочь. Но отойдя на десять шагов, резко повернулся, в руке матово блеснул пистолет. Три выстрела слились в один. На выбеленных лбах сектантов появились аккуратные пулевые отверстия. Следом раздался громкий вопль девчонки.
– Заткнись, дура! – прикрикнул на неё Селезень.
– Это… это я от восторга, – запинаясь, проговорила та. – Никогда не видела, чтобы так быстро стреляли. Это было непостижимо!
Селезень огляделся. Похоже, никто не видел. Расправу над святыми людьми не простят и главе торговой гильдии. Поспешно разрезав веревки, стягивающие тело женщины, он отвесил ей лёгкую затрещину:
– Бегом к толстоногу! Всё расскажешь по дороге!
– Подожди! – недовольно взвизгнула та. – Не видишь, я голая?! Тут рядом, моя одежда!
Она отбежала на несколько шагов и низко нагнулась над горой мусора. Селезень взглянул на её загорелые чуть разведённые ягодицы и почувствовал,
